Евпатий Коловрат. Последний герой Древней Руси

Путешествие византийского священника с иконой из осколка империи в русские земли не было в те годы чем-то исключительным. Во-первых, Русская Церковь оставалась в подчинении Вселенского патриархата, и эти связи сохранились и после 1204 года. Во-вторых, русские князья ценили византийское церковное искусство и охотно принимали у себя иконописцев, зодчих и других умелых мастеров. Особенно привечали греков владимирские князья. По мнению искусствоведов, «в 1157–1238 годах во Владимире возник второй по своему значению после Константинополя крупный центр искусства в восточнохристианском мире»[34]. Число византийских мастеров во Владимирском княжестве постоянно росло, так как местные князья последовательно, на протяжении нескольких десятков лет создавали все необходимые условия для работы, прежде всего ведя интенсивное храмостроительство. Захват Константинополя крестоносцами в еще большей степени способствовал переезду на Русь многих талантливых мастеров. Тем более что в отличие от Западной Европы ни светская, ни духовная власть не вмешивалась в творческие процессы.

Исследователи отмечают, что «написанные в 1220—1230-е годы иконы — самые “грекофильские” в ряду произведений владимирских мастеров XII–XIII веков»[35]. Это говорит в первую очередь о заметном увеличении числа византийских мастеров, работавших в княжестве.

Таким образом, как раз во времена путешествия иконы святого Николая из Корсуни в Рязань имел место пусть локальный, но оставивший заметный след в истории процесс переселения подданных Византийской империи в северо-восточные русские земли. В силу расстояния и трудностей пути он не носил массового характера, но дорога из Византии на берега Оки была проторена.

Интересно, что совсем незадолго до перенесения иконы святителя Николая аналогичный путь из византийских земель в Рязань проделали еще две иконы:

— Богоматерь Одигитрия, перенесенная епископом Ефросином Святогорцем[36] со святой горы Афон. Эта чтимая святыня находилась в Успенском соборе Рязани и также упоминается в источниках в связи событиями 1237 года[37]. В настоящее время образ хранится в собрании Рязанского музея-заповедника;

— икона Иоанна Богослова, написанная в Царьграде и находившаяся в основанном князем Ингварием Ингваревичем около 1220 года Ольговом монастыре. По преданию, икона была прислана патриархом в дар рязанскому князю. Образ не сохранился до нашего времени, как не сохранились и документальные свидетельства о его происхождении, но сам факт предания в очередной раз подчеркивает наличие связи между Рязанским княжеством и осколками Византийской империи.

После ряда приключений Евстафий вместе с иконой и семейством добрался до рязанских пределов. И здесь по милости святого Николая в истории появляется новое действующее лицо — внук рязанского князя княжич Федор Юрьевич. Именно ему явился во сне Угодник и повелел встретить свой образ, сообщив, что за это действие Господь «дарует тебе венец царствия небесного, и жене твоей, и сыну твоему». Неженатый и бездетный князь сильно подивился этому обещанию, но волю святого выполнил.

Хотя «Повесть о Николе Заразском» является единственным источником, сообщающим нам сведения о деятельности и самом факте существования князя Федора Юрьевича, историки склонны считать его исторической фигурой. Летописи ничего не сообщают о нем, но они вообще сообщают нам весьма мало сведений о рязанской княжеской династии, в родословных таблицах рязанских князей то и дело попадаются пропуски и знаки вопроса. К тому же бездетность князей — явление весьма редкое и гораздо более заметное. С точки зрения христианского сознания дети — это благословение Божие человеку. А в отношении князя — это благословение не только ему, но и его уделу. Поэтому отсутствие в летописях указания на бездетность князя Юрия Ингваревича позволяет предположить, что дети у него были. Почему бы его сыну не носить имя Федор? Тем более что это имя не являлось редким в княжеских святцах. Его, к примеру, носил отец Александра Невского, князь Ярослав Всеволодович. Не исключено, что и рязанский княжич Федор имел помимо христианского и некое языческое имя вроде Олега или Святослава. Но мог и не иметь — как раз в этом поколении князей христианские имена начинают теснить языческие: из девяти детей все того же Ярослава Всеволодовича семеро носят христианские имена и лишь один — Ярослав (первый князь тверской) нехристианское, имя еще одного княжича осталось неизвестным[38].

Князь доставил икону в «область свою», то есть в город Красный на реке Осетре — нынешний Зарайск. Некоторые исследователи полагают, что князь только встретил икону, но поместил ее не в своем крохотном городке, а в стольной Рязани. Однако ни один источник не сообщает о пребывании иконы в Рязани и о последующем переносе ее в Зарайск, так что логичнее в данном случае довериться сказанию и предположить, что икона действительно прибыла в городок на реке Осетре.