Евразийская империя. История Российского государства. Эпоха цариц

В самом конце 1766 года Екатерина издала указ, приведший в изумление всю умевшую читать Россию: велела прислать в древнюю столицу Москву со всей страны депутатов (новое для русских слово), «для того, дабы лучше нам узнать было можно нужды и чувствительные недостатки нашего народа». После этого общественные представители должны были принять свод справедливых законов «понеже наше первое желание есть видеть наш народ столь счастливым и довольным, сколь далеко человеческое счастье и довольствие могут на сей земле простираться». Еще одно поразительное новшество состояло в том, что депутатов предписывалось избирать, да не только из числа привилегированных сословий, но и из государственных (то есть лично свободных) крестьян, казаков, мещан, даже инородцев. Чтоб депутаты не страшились говорить смело и обладали материальной независимостью, им предоставлялась пожизненная неприкосновенность и щедрое жалованье.

По спущенной сверху квоте выходило, что дворян и чиновников в составе созываемой Комиссии окажется непропорционально много (больше трети), но и это было очень умеренно для страны, которой доселе безраздельно управлял лишь один класс – помещичий.

31 июля следующего 1767 года избранные депутаты, 460 человек, торжественно приступили к работе, предварительно ознакомившись с «Наказом» императрицы.

Из громкого, монументального начинания ничего не вышло, да и не могло выйти.

Первая причина заключалась в том, что из-за отсутствия практического опыта организации подобных форумов деятельность Комиссии сразу же оказалась парализована. Согласно желанию императрицы, депутаты привезли с собой встречные наказы от своих избирателей. Представлялось логичным сначала ознакомиться с этими петициями и предложениями. Слушали их всем собранием. Каждое выступление вызывало вопросы и дискуссии, а всего наказов имелось около тысячи… На московском съезде успели обсудить двенадцать, а продолжили лишь в следующем году, уже в Петербурге.

Но главная проблема заключалась даже не в логистике – в конце концов, рано или поздно научились бы, приспособились. Хуже было другое.

Встреча лучших людей страны обнаружила, что русское общество середины XVIII века совершенно не готово к свободам и не хочет их. В Англии семнадцатого века королевский эксперимент с созывом парламента закончился революцией. То же произойдет в 1789 году, когда Людовик на свою голову соберет во Франции Генеральные Штаты. Когда народу позволяют открыто обсуждать проблемы абсолютной власти, для нее это обычно плохо заканчивается.

Аллегория, изображающая дарование «Наказа». П.-Ф. Шоффар

В России же екатерининский «протопарламент» начал с того, что всеподданнейше попросил государыню принять титул Великой и Премудрой Матери отечества. Екатерина от такого раболепства даже разгневалась: «Я им велела сделать Российской империи законы, а они делают апологии моим качествам».

В стране, где отсутствовали средний класс и буржуазия, где горожане составляли только 3 % населения, где ни одно из сословий, даже дворянское, еще толком не сформировалось, идея общественного участия в управлении государством (хотя бы на уровне законотворчества) пока была утопией.

Екатерина, не решившаяся затронуть тему крепостного права, надеялась, что депутаты поднимут этот вопрос на заседаниях – хотя бы в качестве отдаленной перспективы. И это действительно произошло, но совсем не так, как мечталось царице. Дискуссия о крепостничестве получилась весьма бурной. Однако депутаты спорили не о том, как и когда освободить крестьян, а о том, как их еще больше закрепостить. Недворянские сословия – купцы, священники, казаки – обижались, что лишены права тоже владеть «душами».

Никакого свода законов все эти люди, рассматривавшие съезд как площадку для отстаивания своих узких интересов, не выработали. Единственная польза от великой екатерининской инициативы состояла в том, что из депутатских наказов императрица узнала о многих местных проблемах. А еще – о том, что Россия пока совсем не Европа и править здесь надобно по-другому. «Комиссия Уложения, быв в собрании, подала мне свет и сведение о всей империи, с кем дело имеем…», – напишет она впоследствии.

Разочаровавшись в Комиссии, царица стала ею тяготиться и воспользовалась начавшейся турецкой войной, чтобы прекратить съезды «доколе от нас паки созваны будут». «Паки» так никогда и не наступило.

После этого неудачного эксперимента матушка-государыня правила и издавала законы по-старинному, по-самодержавному, избегая резких перемен.

Основные реформы были осуществлены в семидесятые и восьмидесятые годы, в относительно тихий период между двумя большими войнами. Эти преобразования были лишь бледной тенью первоначальных великих замыслов, да и к таким, весьма умеренным шагам императрицу подтолкнуло кровавое народное восстание, показавшее, что оставаться в прежнем виде государство более не может.