«Евразийское уклонение» в музыке 1920-1930-х годов

Учась у Нади Буланже, в 18 лет он среди всех отдавал предпочтение Стравинскому и Хиндемиту и, что самое важное, уже сложившимся музыкальным концепциям. Имея такой багаж, он попал в гущу музыкальных течений, как ребенок, «родившийся в полдень в воскресенье». Вначале полифоническая музыка, фуги и привлекающие его заманчивые формы. В этих первых сочинениях проявляется уже его индивидуальность, и здесь видно его чрезвычайно богатое воображение.

Так же как в жизни встречаются различные физические изменения (близорукость, дальнозоркость), очевидно, что аналогичные изменения встречаются в области слуха и могут сильно повлиять на музыкальное восприятие — подобное воздействие оказал астигматизм на живопись Сезанна. Позволив себе расширительное понимание слова «астигматический», мы можем, по аналогии, именовать «астигматическим» и слух Маркевича.

Деформация органов чувств позволяет иногда объяснить возникновение новых элементов в искусстве. В обычных и хорошо знакомых для нас объектах эти аномалии проявляют неожиданные стороны, дают новое представление о действительности, увеличивают эмоциональную силу этих объектов, творя таким образом новый эмоциональный заряд и качественно новое чувство. Разница между «обычным слухом» и «астигматическим слухом» может быть выражена в следующей формуле: обычный музыкальный слух чувствителен к диссонансам, «астигматический слух» создает новые соединения на основе консонансов. Такая организация музыкальной материи (с точки зрения гармонии, полифонии, ритма, регистров и тембра) делает уже знакомые и общепринятые звуковые сочетания совершенно новыми.

Таким музыкальным восприятием, основанным на консонансах, объясняется, вероятно, тенденция Маркевича к сочинению медленных звуковых полотен. Линии разворачиваются здесь в замедленных и протяжных вокализах, в воздушной полифонии, несут в себе чрезвычайное напряжение. В Concerto grosso, в Партите и в балете «Ребус», появившихся после Кантаты, в 1930 и в 1931 годах[*], все эти элементы музыки Маркевича еще более усилились. В этой музыке думаешь не о развитии темы, но об обычном течении мелодии. И более того, оркестровка там — естественное выражение темы, а не предлог для инструментовочных и тембровых находок. Все это придает музыкальной материи замечательную цельность, а ее характер сочетает в себе одновременно монументальность и детальность. Эта двойственность выражается в том, что у Маркевича узнается и классический интеллектуализм, и, с другой стороны, чуткость к гармонии и тембрам, что позволяет ему быть одновременно объективным и субъективным, что придает его музыке особую энергетику и выразительность. Его фуги и фугато поражают степенью такого высокого напряжения, которое позволяет верить, что высшие крупные формы полифонической выразительности будут ему вскоре доступны.

Слушая его музыку, поражаешься подталкиванию звучности к высочайшим регистрам. Это подталкивание — следствие множественности и широты его полифонических линий, что и возносит наиболее высокие из них невероятно высоко.

Невозможно предугадать, в каком направлении пойдет развитие артиста. Хотя сейчас определена только точка отсчета, мы можем, во всяком случае, определить художественную ценность его личности. И что касается Маркевича, очевидно одно: с ним в современную музыку вошло новое музыкальное видение, и все свидетельствует о том, что вскоре утвердится очень значительный музыкант большого стиля.

Источник публикации — СУВЧИНСКИЙ, 2001.

[582]

Текст Кантаты к XX-летию Октября

для двух смешанных хоров, симфонического и военного оркестров,

оркестра аккордеонов и шумовых инструментов, ор. 74 Сергея Прокофьева

(1936–1937; при участии композитора)

1. Вступление (оркестр).

Эпиграф, не исполняемый вслух:

«Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма».

К. Маркс, Ф. Энгельс

Манифест Коммунистической партии

2. Философы (хор, оркестр). К. Маркс. 11-й тезис о Фейербахе.

ХОР: Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы его изменить.

3. Интерлюдия (оркестр).

4. Мы идем тесной кучкой (хор). В. Ленин. «Что делать?»

ХОР: Мы идем тесной кучкой по обрывистому и трудному пути, крепко взявшись за руки. Мы окружены со всех сторон врагами, и нам приходится почти всегда идти под их огнем. Мы соединились по свободно принятому решенью именно для того, чтобы бороться с врагами, но не оступиться в соседнее болото, обитатели которого с самого начала обвиняют нас за то, что мы выделились в особую группу и выбрали путь борьбы, а не путь примирения.

5. Интерлюдия (оркестр).

6. Революция (чтец, хор, оркестр). В. Ленин (Статьи октября 1917).