Евреи ислама

Вклад евреев в ислам или, точнее, узнаваемый еврейский компонент в исламской цивилизации, был любимой темой еврейской науки с тех пор, как Авраѓам Гейгер опубликовал в 1833 году свою знаменитую книгу Was hat Mohammed aus dem Judenthume aufgenommen?³ («Что Мухаммед принял от иудаизма?»), в которой обратил внимание на некоторые библейские и раввинские элементы в ранних исламских текстах и сделал очевидный вывод, что это мусульманские заимствования из еврейских источников или, говоря более знакомыми словами, вклад евреев в ислам. За этим первопроходческим исследованием последовало множество других, причем некоторые ученые даже утверждали, что у Мухаммеда были еврейские учителя или наставники, у которых он почерпнул основы для его религии. Долгое время подобные рассуждения оставались незамеченными мусульманской наукой. Они, однако, вызывали определенный интерес у других претендентов на участие их религии в формировании ислама, утверждавших, что формообразующее влияние на Мухаммеда было не еврейским, а христианским. Такие взгляды пользовались особой благосклонностью со стороны специалистов по протестантскому богословию, например, у шотландского арабиста Ричарда Белла и великого шведского ученого Тора Андре, бывшего одновременно профессором сравнительного религиоведения и лютеранским епископом. Еще одна точка зрения состоит в том, что, хотя у Мухаммеда действительно могли быть еврейские либо христианские учителя, это были не раввинисты и не ортодоксальные христиане, а последователи какой-то диковинной секты.

В последнее время в теме предполагаемого еврейского влияния появились новые подходы. Еврейские истоки некоторых исламских идей первоначально приводились еврейскими учеными, в основном раввинистами, со своего рода гордостью за их происхождение, но то же обстоятельство использовалось антиисламскими полемистами, главным образом римскими католиками, как аргумент отнюдь не для прославления иудаизма, а для дискредитации ислама⁴. Недавняя работа двух молодых ученых, которых можно назвать постхристианскими, показала историческую связь между иудаизмом и исламом в совершенно новом свете: доля иудаизма в исламе представляется чем-то гораздо большим, чем «вклад» или «влияние». Эта работа, изображающая ислам неким ответвлением или отклонением от иудаизма, вызывает ожесточенные споры⁵.

Проблема еврейского, или христианского, или еще какого-то стороннего влияния на ислам, конечно, существует лишь для еврейских и других немусульманских ученых. Для мусульманских ученых этой проблемы нет, и вопрос такой просто не может возникнуть. По мнению мусульман, Мухаммед — пророк Бога, а Коран — божественен в некотором более буквальном и точном смысле, чем Танах для евреев или Ветхий и Новый Завет для христиан. Согласно суннитской доктрине, Коран является вечным и несозданным, сосуществует с Богом от вечности до вечности. Таким образом, текст Корана буквально исполнен Божественной святости, что, как правило, не имеет аналогов в иудаизме или христианстве. Поэтому, с мусульманской точки зрения, предполагать заимствования или влияния — кощунственный абсурд. Бог заимствует? Бог испытывает влияние? Для мусульманина и иудаизм, и христианство — вытесненные предшественники ислама. Иудейские и христианские писания были некогда подлинными Божественными откровениями, данными пророкам, посланцам Бога. Но евреи и христиане пренебрегли ими и извратили их, и вот на смену этим писаниям пришло окончательное и совершенное откровение Бога — Коран. Если и есть что-то общее или сходное между Танахом, а также другими еврейскими и христианскими писаниями и исламским каноном, то это связано с общим Божественным источником. Там, где они различны, еврейские или христианские тексты были искажены их недостойными хранителями.