Евреи ислама

Во всех мусульманских странах Востока эти несчастные подвергаются гонениям, обычность которых научила и их самих, и весь мир считать эти гонения их нормальной судьбой. Вынужденные жить, как правило, отдельно — в гетто, или особом городском квартале — они с незапамятных времен страдали от невозможности выбрать для себя занятие, одежду, образ жизни, которые не выделяли бы их как социальных парий от своих сограждан. Большинство евреев в Персии — торговцы и ювелиры, изготовители вина и опиума, они музыканты, танцоры, мусорщики, разносчики, и занимаются также другими профессиями, к которым не принято проявлять большого уважения. Они редко достигают высокого имущественного положения. В Исфахане, где их, как говорят, насчитывается 3700 человек и где они занимают относительно более высокое положение, чем в других районах Персии, им не разрешается носить кулах, персидский головной убор, иметь магазины на базаре, возводить стены своего дома выше, чем у соседа-мусульманина, или ездить по улицам верхом. В Тегеране и Кашане их также много, и они вполне довольны своим положением. В Ширазе им очень плохо. В Бушире они процветают и свободны от преследований. Однако едва только в Персии или где-то еще происходит всплеск фанатизма, чаще всего евреи становятся первыми жертвами. Тогда рука каждого человека против них, и горе несчастному еврею, столкнувшемуся с персидской уличной толпой… Пока шах был в 1889 году в Европе, в Ширазе и Исфахане произошли спровоцированные в значительной степени уже упомянутым священнослужителем шейхом Ага Неджефи выступления фанатиков, в ходе которых один еврей был убит на улице, а его убийца, сначала оставшийся безнаказанным, в конце концов был приговорен только к битью палками. Шейх в целях улучшения или ужесточения ситуации обязался обнародовать ряд архаичных законов об ограничениях для евреев Исфахана: на их пищу, одежду, привычки, жизнь, имущество, наследование и торговлю. Зиль-эс-Солтан[46] боялся шевельнуться, чтобы не поставить свое положение под угрозу. Во многом именно вследствие этой вспышки влиятельная депутация от Англо-еврейской ассоциации ожидала шаха в Лондоне и вручила ему меморандум о своих единоверцах в Персии. Шах дал столь необходимые гарантии защиты, которые, надо надеяться, будут реализованы¹⁷.

Такие и многие другие описания, несомненно, помогли пробуждению у западных евреев беспокойства о восточных собратьях. Некоторые из авторов недвусмысленно призывали к действию. Так, Джон Макгрегор, побывавший в Сирии, Палестине и Египте в 1869 году, заметил: «Среди нас, английских неевреев, евреи достигли утонченности, чистоты, роскоши, элегантности — почему бы им не послать раввинам Галилеи хотя бы веники и мыло?»¹⁸