Евреи, Христианство, Россия. От пророков до генсеков

Первыми распространителями учения Христа были евреи. Первыми мучениками христианства были евреи. Как случилось, что к концу II века религиозный и фактически внутренний национальный раскол среди иудеев превратился в конфликт двух религий, на тысячелетия разведший своих последователей по разные стороны баррикад? Могли ли в прошлом и, главное, смогут ли в будущем христиане и иудеи относиться друг к другу терпимее, без антагонизма? Прежде, чем ответить на столь сложный вопрос, необходимо проследить истоки антагонизма с учетом становления и организации церкви, философии и законодательства того времени и личностей, сыгравших важную роль в истории религии.

7.1. Еллины против иудеев

Начнем с того, что тексты Евангелий содержат обвинения в распятии Христа иудеями. При этом, правда, приходится иметь в виду, что наиболее древние рукописные формы дошедших до нас списков восходят лишь к концу IV и началу V веков и отстоят на значительном расстоянии от исходных вариантов. До канонизации Нового Завета каждая община имела свое Евангелие. Христианские переписчики без особых угрызений совести, но с горячей верой перекраивали тексты, давая пищу своей фантазии и своим критикам и, в частности, злейшему врагу христианства, острослову Цельсу. Трудно сказать, что было в исходных списках. Посмотрим лучше, как звучат обвинения евреев в канонических Евангелиях.

По Марку и Матфею, первосвященники и старейшины возбуждают народ (Мк. 15:11, Мф. 27:20), а возбужденный ими народ (в текстах «они», у Луки «весь народ») кричит: «распни» (Мк. 15:13, 14, Мф. 27:23, Лк. 23:18, 21). По Иоанну, требуют у Пилата и добиваются распятия первосвященники и служители (Ин. 19:6). Матфей еще усиливает вину иудеев, т. к. «весь народ сказал: кровь Его на нас и на наших детях» (27:25). Впервые обвиняет собственный народ Апостол Петр, а затем извиняет его, ибо «вы, как и начальники ваши, сделали это по неведению; Бог же, как предвозвестил устами всех Своих пророков пострадать Христу, так и исполнил» (Деян. 3:13, 17, 18). Евангелист Лука сближает в этом вопросе взгляды Петра и Павла. Павел в своей проповеди в синагоге города Антиохии говорит: «Ибо жители Иерусалима и начальники их, не узнавши Его и осудивши, исполнили слова пророческие, читаемые каждую субботу, и, не нашедши в Нем никакой вины, достойной смерти, просили Пилата убить Его» (Деян. 13:27, 28). В «Откровении Иоанна Богослова» глобальная вина за все несчастья мира вменяется без всяких оговорок «зверю» — Римской Империи.

О суде над Иисусом написаны горы книг, а роли всех участников процесса освящены каноном, допускающим, впрочем, различные толкования и различную расстановку акцентов. Отметим в этом деле огромное значение иудейской теократии, опасающейся смут и конфликтов с римлянами и готовой пресечь любые выступления ради сохранения статус-кво. Влияние первосвященников и служителей Храма на невежественную толпу в древнем Иерусалиме было не меньше, чем, например, влияние радио и газет в СССР в годы красного террора, когда разъяренные массы трудящихся, подогретые прессой, единодушно требовали смерти «врагов народа».

Само слово «иудеи» в Евангелиях часто имеет смысл, враждебный Иисусу. Возможно, что такой смысл придавался уже Апостолами и их учениками, а впоследствии он был еще усилен греческими переписчиками Нового Завета. Следует помнить при этом, что из двенадцати учеников Иисуса только Иуда Искариот был родом из Иудеи, тогда как все остальные Апостолы были галилеянами. Между Иудеей и Галилеей находилась полуязыческая Самария, т. е. Галилея была «глухой» провинцией по отношению к эпицентру веры. Известно, как высокомерно относились жители Иудеи к самаритянам и галилеянам. Аналогом таких отношений в русской истории могут служить, разумеется приближенно, отношения между москвичами и новгородцами, или между москвичами и псковичами в эпоху Ивана Грозного, да и в наше время. Большой любви между ними, как известно, не было. Провинциалы-галилеяне Матфей и Иоанн и их окружение, участвующее в составлении текстов, хотя и были евреями, не могли не испытывать отчуждения по отношению к жителям столицы, к тому же замешанным в казни любимого Учителя. Такая же психологическая дистанция отделяла от Иерусалима Евангелиста Марка, и еще большая — Луку. Для евреев-христиан диаспоры и обращенных язычников, вообще, вся Иудея, в которой случилась казнь Христа, была очень и очень отдаленной, скрытой в тумане и легендарной страной. И если в ней, т. е. в этой стране, что-то происходило, то жители, например, далекой Антиохии или еще более далекого Рима, не вдаваясь в детали, говорили: «вот иудеи сделали то-то и то-то». В смысле точности определений это все равно, как если бы где-нибудь в Италии сказали: «Вот русские сослали на каторгу Достоевского», или: «Русские казнили декабристов». Другими словами легендарное событие в далекой стране всегда рисуется крупными мазками и расплывчатыми красками.