Евреи, которых не было. Кн. I

Евреи ответили на оба вопроса иначе: пришел то ли очередной пророк, то ли вообще никто не приходил, христиане все сами придумали. Но если Христос и пришел, то пришел Он исключительно к иудеям.

Вот и все! Мартин Бубер сумел изложить смысл Ветхого Завета и Торы в одной фразе: «остальное – это уже толкования». Так и здесь: вот точка несоприкосновения, пункт различия между христианами и иудеями.

Почему же тогда Христос пришел именно в Иудею?! Почему он – сын Яхве? На этот вопрос может быть очень простой ответ: да потому, что в те времена большая часть человечества понятия не имела ни о каком таком едином Боге. Спаситель никак не мог прийти не только к африканцам или индейцам, но даже к цивилизованным индусам и китайцам, — они не имели никакого представления о Едином. Даже на Переднем Востоке, где идея единого Бога пустила глубокие корни, самым подходящим местом для прихода Христа была Иудея. А самой подходящей средой для его понимания были иноплеменники-иудаисты и еврейская диаспора в Римской империи.

Эти люди верили в единого Бога, они знали о покаянии и прощении, они ждали мессию, но, в отличие от фарисеев и садуккеев, уже были готовы признать мессию не племенного, но вселенского. Мессия – царь иудейский, который сделает евреев владыками мира, не пришел (они его до сих пор ждут). Пришел Тот, Кто отказался быть мессией для одного отдельно взятого народа. И первыми, кто приняли его, были, строго говоря, не этнические евреи, а иудаисты всех племен и народов. Как оказалось, и язычники были готовы понять и принять Спасителя, стоило обратиться к ним на языке мировой религии и сказать, что перед этим Богом нет иудеев и эллинов, а есть люди-человеки, каждый по-своему плохой и хороший.

Но тут же и объяснение, как испортились христиане, и: «После разрыва с иудаизмом христиане все еще продолжали считать себя евреями. Они даже провозгласили себя «истинным Израилем» [16, с. 24].

Вот это уже некорректно! То есть, может быть, составители учебника считают, что оказали христианам большую услугу, похвалили их за готовность «считать себя евреями». Но это не так. Мало того, что не все апостолы были этническими евреями (Андрей и Лука – имена эллинские), но и христиане называли себя «Израилем в духе» вовсе не потому, что вздумали провозгласить себя евреями. Христиане вовсе не отрицали роли иудаизма в подготовке пришествия Христа. Евреи были для них «Израилем во плоти», причем «Израиль» в этом контексте – страна обетованная, святая земля. После пришествия Христа «Израиль во плоти» уже не имеет смысла, важен «Израиль в духе» – совокупность тех, кто исповедует Христа. Смысл: христиане теперь играют ту же роль в мире, которую играли евреи до прихода Богочеловека на Землю.

Христианство не забывало о связи с иудаизмом. Не случайно же римская власть после провозглашения христианства государственной религией и запрещением язычества признала иудаизм как «разрешенную религию», которую не возбранялось исповедовать. То есть были и эксцессы, типа бесчинств монаха Бар-Зомы, который в IV веке устроил своего рода Крестовый поход, — пошел со своей шайкой на Палестину, громя по дороге синагоги и убивая евреев. Но это именно что эксцесс, причем римские власти поймали Бар-Зому и казнили. По одной из версий, именно после Бар-Зомы иудеи затруднили обряд гиюра, стали отговаривать неофитов от обрезания. До погромов, учиненных под знаменем христианства, особых проблем восприятия новичков не возникало.

Но и споря с иудаизмом, и объединяясь с ним против язычников, и громя синагоги, и запрещая громить синагоги, играть в евреев христиане как-то и не думали и евреями себя не считали ни в каком решительно смысле.

Только один знакомый мне еврей не согласился с тем, что христианство – это ненормально расплодившаяся иудаистская секта. Это был Владимир Соломонович Библер.

– Неизвестно еще, чего больше в христианстве, — иудейского или античного… – заметил Владимир Соломонович на одном из своих семинаров.

Участники семинара восприняли сказанное по-разному. А ведь и правда, неизвестно… Содной стороны, некоторые секты иудаизма обнаруживают просто поразительное сходство с христианством.