Евреи, которых не было. Кн. I

Интересно, какие чувства овладели бы Шмуэлем ха-Наги-дом, жителями Туделы или первым из Вакаров, посвященным в рыцари на залитом человеческой кровью поле славы и смерти? Что сказали бы они, прочитав дурости из «Библиотечки русского антисемита»? Ох, не советую я вам, «русские патриоты», встречаться в чистом поле с такими, как Шмуэль ха-Нагид и Вакар… Не советую. Будет больно, я вас таки честно предупреждаю.

ЕВРОПА

Со стереотипом «тщедушного, трусливого еврея» не согласились бы и в Средневековье. На протяжении всего европейского Средневековья евреев не призывали в европейские армии, — но ведь и вообще военное дело было делом элитным, занятием немногочисленных наследственных профессионалов. В христианском мире еврейство жило изолированно в своих еврейских кварталах, но что характерно – никаких представлений о специфической еврейской трусости или боязни взяться за оружие в средневековой Европе не было.

Были случаи, хотя и редкие, когда евреи-выкресты попадали в европейское дворянство. Особенно в Италии, где традиции Римской империи жили и много позже после ее гибели. Итальянское дворянство было сословием сравнительно открытым и жило не в укрепленных замках, а в городах (Ромео стоял под балконом Джульетты в городе Вероне, возле частного дома, а не возле вала и рва укрепленного замка). В Италии права дворянства богатые горожане часто могли попросту купить, и ничто не мешало еврею, принявшему христианство, проделать этот маленький гешефт. Но если ты дворянин, в случае войны изволь являться по призыву своего князя, герцога или короля и вести себя соответственно.

Не могу порадовать читателя вестью, что эти евреи – в армиях ли Альморавидов, на стороне ли итальянских князей в их частных войнах – покрыли себя неувядаемой славой, что их как-то особенно отличали. Но, во всяком случае, никаких особых черт характера, мешавших им воевать, никакой специфической робости современники этих евреев не заметили. Солдаты как солдаты, не хуже других и не лучше.

В НОВОЕ ВРЕМЯ

В XVII, особенно в XVIII веке, европейские народы осознавали себя суверенными нациями, имеющими право жить без воли королей и Римских пап. Если так, то нации должны уметь и защищать сами себя. Рождаются массовые армии, и в них солдатами становятся не бедолаги, пойманные на улицах, и не родовые дворяне, которые учатся военному делу лет с трех. В массовые армии призывают всех граждан. Каждый гражданин имеет неотъемлемое право на свободу, гражданские права, вплоть до избрания в судьи или в члены парламента. Гражданин имел частную собственность, и даже за уголовное преступление власть не могла отнять у него эту собственность.

Но за эти права гражданин платил и содержал собственное государство. Платил налоги, и не только деньгами, но и кровью. Воинская повинность означала, что государство оставляет гражданину одного из его сыновей, обычно старшего. А вторых и третьих сыновей государство призывало в армию, на установленный законом срок, обучало их и бросало в бой, если начиналась война.

В XVIII веке в европейских странах – во Франции, Австрии и в Пруссии – встает вопрос эмансипации евреев, то есть вопрос предоставления евреям полноценных гражданских прав. Но если их эмансипировать – тогда надо и призывать евреев в армию!

Замечу: в странах, где гражданское общество развивалось более органично, постепенно, не существовало самой по себе проблемы. В Британии никто специально не вербовал евреев в морские пехотинцы, но никто и не сомневался в праве еврея пойти служить на флот или в колониальную армию в Индии. Уже в XVIII веке были случаи, когда евреи в Индии воевали там в составе войск Ост-Индской компании. Точно так же евреи оказывались в составе колониальных армий и голландской Ост-Индии.

Во Франции было иначе. Тут и евреев было много – 70 тысяч человек на 25 миллионов населения, целых 0,3%. И католическая религия не позволяла забывать, что евреи – враги Христа, пожиратели зазевавшихся христианских младенцев. И гражданское общество во Франции формировалось медленнее. Иногда кажется, что королевская власть с каким-то самоубийственным, чуть ли не мазохистским пафосом тормозила развитие общества и тем самым подготавливала взрыв, делала его все более неизбежным.

Перед революционной властью – Конвентом – встал вопрос: как революционная утопия должна относиться к таким реальным, вполне материальным евреям? Было высказано мнение, что это народ реакционный, — ведь евреи чтят Ветхий Завет и вовсе не готовы отказаться от своей религии. А ведь мерзкая католическая церковь, которую гражданин Вольтер называл не иначе, как гадиной, — она ведь тоже почитала Ветхий Завет, считала его частью Священного Писания. Значит, делался вывод, что евреи – это прямо-таки религиозная Вандея, враги народа, и надо их поголовно казнить, чтобы всем остальным стало лучше.