Евреи, которых не было. Книга 1

Нелепо ставить знак равенства между умом и образованностью, но связь между этими качествами, конечно же, очень даже имеется: образованность не прибавляет ума, но помогает реализовать тот ум, который у человека есть. К тому же образование приучает совершать умственные усилия, напрягать интеллект, волю, растормаживать воображение и фантазию. Ведь «способности без трудоспособности вообще не заключают в себе существенной ценности» [69, с. 11].

Религиозной нормой для евреев сделалась реализация своих способностей. Чем биологически умнее был еврей, чем он был образованнее, тем он был религиозно совершеннее. Даже в такой сложной и мудрой религии, как христианство, возможен идеал святости без идеала образованности. В том же XX веке граф Лев Николаевич Толстой выводил типы святых, которые потому и святы, что неучены и дики. В одном из его рассказов ходить по водам оказывается способен только монах-отшельник, который и молиться Богу-то не способен — рот у него зарос волосом, потому что монах жил в скиту и разучился говорить. Или описанный И. С. Шмелевым поразительный случай, когда люди всерьез завидуют матери маленького дебила: он ведь угоден Богу, этот юрод…[70, с. 283].

Далеко не все христиане согласятся с идеями Льва Николаевича; современному россиянину как-то дико читать это место у Ивана Шмелева, но ведь само по себе разлучение двух идеалов — образованности и святости — позволяет сделать и такого рода выводы. А в иудаизме такой возможности нет. В иудаизме свят тот и только тот, кто образован.

Есть такое словечко на идиш: «шлемазл»; это что-то вроде еврейского юродивого. Это человек, совершенно отрешенный от реальной жизни, не способный ни заработать на жизнь, ни постоять за себя… Но «зато» посвятивший себя книжному учению, ушедший в толкования Талмуда или писание очередных комментариев на комментарии комментариев комментариев.

Такой шлемазл вовсе не уходит от мира, он продолжает жить в семье, а очень часто и заводит собственную семью. Содержать шлемазла — не всегда легкая экономически, но всегда почетная задача. Семьи со своими шлемазлами даже гордились тем, что вырастили такое сокровище.

Достаточно сравнить два типа юродов — грязного, полусумасшедшего русского юродивого и еврейского шлемазла — и будет очень легко понять, почему при равных условиях евреи достаточно легко конкурируют с русскими.

Религиозной ценностью очень давно, по-видимому тоже с Вавилона, стало дать образование как можно большему числу людей; по возможности — всем вообще евреям.

Есть разные мнения о том, когда именно евреи достигли практически поголовной грамотности, — по крайней мере, поголовной грамотности мужского населения. Самые горячие головы утверждают даже, что эта поголовная или почти поголовная грамотность народа достигнута уже в эпоху вавилонского плена или в эллинистическое время. Скорее всего, это не совсем точно, но, в конце концов, какая разница, две тысячи лет назад или «всего» восемнадцать веков назад практически вся иудейская цивилизация сделалась поголовно грамотной. В любом случае это произошло на тысячелетия раньше, чем появились поголовно грамотные народы, относящиеся к другим цивилизациям.

Вторым по времени, если не поголовно, то массово грамотным народом на Земле стали японцы, но произошло это не ранее XVI века. А европейцы стали грамотными в большинстве только в XIX–XX веках, с появлением массовой школы. В большинстве, но, как правило, и тогда в меньшем проценте, чем евреи.

Наверное, в разных концах мира в разное время иудеи стали грамотны поголовно до последнего человека — кроме физически не способных освоить элементарную грамоту. Скорее всего, в Вавилоне или в Риме, Александрии или даже какой-нибудь диковатой Паризии сделать это было легче, чем в общинах, заброшенных волею судьбы в Грузию или Эфиопию. Но идеал был, и евреи старались приблизиться к нему по мере сил.

Уже в Средние века «грамотность мужчин была почти поголовной. Большая часть еврейского общества занималась духовными вопросами и, во всяком случае, была в состоянии следить за ними. Ученость была идеалом, ученый — наиболее уважаемой личностью. Успехи в учении служили основой повышения в общественном положении… Средний уровень образования в еврейских общинах равнялся только тому, на котором находились монастыри и школы при соборах (если не считать некоторых городов Италии)» [9, с. 271].

Общины евреев ашкенази, обитателей Польши и Западной Руси, за свой счет содержали иешиву и юношей «бахурим», которые учились в иешиве. К каждому такому бахурим приставляли не менее двух мальчиков «неарим», которых он должен был учить, дабы упражняться в преподавании Талмуда и в научных прениях.

«Каждый юноша со своими двумя учениками кормился в доме одного из состоятельных обывателей и почитался в этой семье, как родной сын…

И не было почти ни одного еврейского дома, в котором сам хозяин, либо его сын, либо зять, либо, наконец, столующийся у него ешиботник не был бы ученым; часто же все они встречались в одном доме».