Евреи, которых не было. Книга 1

В результате «нет такой страны, где бы святое учение было бы так распространено между нашими братьями, как в Государстве Польском» [25, с. 519].

Забота об учении была важным общественным делом, которое и финансировалось не «по остаточному принципу» и занимало немало времени и силу руководителей общины.

«При начальнике иешивы состоял особый служитель, который ежедневно обходил начальные школы (хедеры) и наблюдал, чтобы дети учились в них усердно и не шатались без дела. Раз в неделю… ученики хедеров обязательно собирались в дом „школьного попечителя“, который экзаменовал их в том, что они прошли за неделю, и если кто-нибудь ошибался в ответах, то служитель его крепко бил плетьми, по приказанию попечителя, и также подвергал его великому осрамлению перед прочими мальчиками, дабы он помнил и в следующую неделю учился лучше… Оттого-то и был страх в детях, и учились они усердно… Люди ученые были в большом почете, и народ слушался их во всем; это поощряло многих домогаться ученых степеней, и таким образом земля была наполнена знанием» [25, с. 520].

«В иешиботах польско-литовских городов учащаяся молодежь пользовалась всеобщим уважением. Даже после того, как эти молодые люди оставляли иешиботы и становились купцами или арендаторами, они продолжали заниматься изучением Талмуда и дискуссиями о нем. Богатые члены общин, даже те, кто сам не отличался ученостью, старались заполучить в качестве женихов для своих дочерей выдающихся учеников иешибот, невзирая на их материальное положение. Таким образом, создалось еврейское руководство, состоящее из богатых и ученых» [9, с. 358].

Как видно, для участия в руководстве общиной мало было быть, и даже не всегда было обязательно быть богатым. И мало того… Образование было почти недоступно основной массе русского и украинского народов еще в начале XX века, но оно вполне было доступно «миллионам жителей гнилых местечек, старьевщикам, контрабандистам, продавцам сельтерской воды, отточившим волю в борьбе за жизнь и мозг за вечерним чтением Торы и Талмуда» [3, с. 44].

Доступно не потому, что кто-то создавал им особые условия. Совершенно очевидно, что особых условий для учения никто продавцам сельтерской воды не создавал, это они тратили на учение свое время — кровное время, свободное от мелочной торговли.

Что делать? Евреи в этом вопросе обогнали нас на несколько веков. Мы — отсталый народ, а вот евреи — передовой. Можно сердиться по этому поводу. А можно догонять… Догонять гораздо интереснее!

ИУДАИЗМ И МЫШЛЕНИЕ

Опасаясь вызвать недовольство, а то и ярость единоверцев, отмечу еще один важнейший фактор: это сам по себе иудаизм.

К одному из самых сильных сторон христианства относится то, что христианство создает тип активного, деятельного человека. Действительно — идеал находится вне мира. Идеал — только у Бога. Материальный мир и в том числе сам человек весьма далеки от совершенства. Сравнивая мир с идеалом, христианин стремится если и не привести его к полному совершенству (что невозможно), то хотя бы приблизить к идеалу.

Сравнивая с идеалом самого себя, христианин вынужден делать вывод о своей греховности, и делать принципиально то же самое — приводить самого себя к идеалу. Ведь в человеке, как мы верим, сталкивается высшее, божественное, и тварное — то есть животная, природная сущность. Тварное и божественное борются, и свободная воля человека определяет, что же именно в нем победит.

Христианство формирует в человеке некую тревожную черту, которой, похоже, начисто лишен язычник. Если мир — арена вечной схватки дьявола и Бога, то ведь никто заранее не сказал, что добро непременно победит. И уж, конечно, оно не победит без участия людей… В том числе и без твоего лично участия. Мир требует постоянного внимания, постоянных усилий, постоянного усовершенствования. Христианин просто обречен принимать постоянное участие в созидательной работе и озираться вокруг в постоянной тревоге: а не происходит ли вокруг чего-нибудь неподходящего?! Чего-то, что требует его вмешательства, чтобы устроить Божий мир хотя бы чуть более разумно?

Но если сравнить христианина с иудаистом, тут же выясняется: христианин — типаж все-таки более спокойный. Ведь в мире присутствует Бог. Дух Святой разлит в мире, и мир хоть в какой-то степени, но свят. Этот мир никак не оставлен Богом: в мире уже был мессия, и он недвусмысленно сказал, что еще придет в мир перед концом. Причем концом, который ничего особенно плохого не сулит ни уже умершим, ни дожившим до конца времен. Грядет суд, и каждый из нас получит по заслугам… Так что же мешает вести себя так, чтобы не вызвать Божьего гнева? Кроме того, Господь милостив. Мы — Его творения, Его дети. А кто же, если сын попросит у него хлеба, даст ему вместо хлеба камень? И если попросит рыбы, кто же даст сыну вместо рыбы змею?