Евреи, которых не было. Книга 2

Евреи понимают или, по крайней мере, чувствуют, как русские относятся к этому. И создается удобный для всех миф — евреев не пускало на землю царское правительство! Это позволяет интеллигенции предъявлять правительству еще одно обвинение, а евреев делает привлекательнее в глазах русских: они ведь просто мечтали стать крестьянами, это злой царизм их не пускал.

Евреи в России так и не стали земледельцами вопреки воле правительства. Они не стали земледельцами из-за свойственного ашкенази отвращения к земледельческому труду и презрения к крестьянам.

И последнее… «…После опыта освоения Палестины, где еврейские поселенцы почувствовали себя на Родине, они отлично справились с землею и в условиях куда неблагоприятнее, чем в Новороссии» [6, с. 157], приходится сделать еще один, совсем уже тоскливый вывод: получается, для очень многих евреев Россия и впрямь так и не стала Родиной. Где-где, а в Палестине евреи, в том числе евреи из России, в очередной раз доказали, что они прекрасно могут быть земледельцами. Но так же, как ни один идиот не будет проливать кровь, сражаясь за чужую землю, ни один идиот не будет поливать ее и потом. Люди охотно устраивают и организуют, возделывают и защищают только одну землю — свою.

Боги мои, как же все это безмерно тоскливо и грустно!

Часть II РУССКО-ЕВРЕЙСКИЕ ВОПРОСЫ

— Такой уже ты дряхлый и больной,

Трясешься, как разбитая телега,

На что ты копишь деньги, старый Ной?

— На глупости. На доски для ковчега.

И. Губерман

Глава 1 Эмансипация по-российски

Когда черпается счастье полной миской,

Когда каждый жизнерадостен и весел,

Тетя Песя остается пессимисткой,

Потому что есть ума у тети Песи.

И. Губерман

НАЧАЛО

Очень трудно сказать, хотел ли Александр II «исправить» злосчастных иудеев. Если и хотел — он выбрал более успешный способ, чем его папа и дядя.

В царствование Александра II эмансипация евреев стала частью всей его работы по преобразованию России. Уже в 1856 году он отменил особые правила взятия рекрутов-евреев, и вообще отменил институт военных кантонистов. Мальчики моложе 20 лет, уже взятые по раньше действующим законам, возвращались домой. Это — единственные в истории евреи-кантонисты, часть которых вернулась в свою среду. Те, кто мог «преувеличить» давление, оказанное на них, чтобы сделать их христианами, кто мог рассказать, что с ними делали, в самой еврейской среде.

Отслужившие же полный срок евреи могли селиться в любом месте Российской империи, без ограничения. «По усмешке истории и в форме исторического наказания: из тех осевших потомков кантонистов Россия и романовская династия получили и Якова Свердлова» [6, с. 136].

Честно говоря, я не очень понял эскападу почтенного мэтра; за что именно наказание? За призыв кантонистов? То есть за взятие налога кровью с русских евреев? Тогда я согласен: породив и науськав на Россию Якова Свердлова, Провидение могло таким способом и наказывать. На фоне огнедышащих драконов и мохнатых чудовищ-людоедов как-то не смотрится злобный чахоточный еврей, но почему бы ему и не стать хотя бы частью «исторического наказания»? Истребить казаков так, как Свердлов, не смогла бы даже дюжина гигантских троллей, а сделать с Москвой то, что сделал с ней Лазарь Каганович, не сумели бы целые эскадрильи летучих огнедышащих драконов.

Но, по-видимому, Александр Исаевич имеет в виду нечто иное: «Если при Николае I правительство ставило задачу — сперва реформировать еврейский внутренний быт, постепенно разряжая его через производительный труд и образование и так ведя к снятию административных ограничений, то при Александре II, напротив, правительство начало с быстрого снятия внешних стеснений и ограничений, не доискиваясь до возможных внутренних причин еврейской замкнутости и болезненности, надеясь, что тогда сами собой решатся и остальные проблемы» [6, с. 136].

По-видимому, Александр Исаевич всерьез считает «внутренний еврейский быт» настолько страшно «отрицательно заряженным», что даже преступления эпохи Николая I не кажутся ему крайностями, недостойными цивилизованного государства и общества.