Евреи при Брежневе

Но, видимо, что-то, может быть, от самой Раечки или из аппарата Миши проскочило в «закулису» относительно возможного выдвижения Петра Проскурина на идеологию, потому что сразу, как по команде, началась его травля за «антисемитизм», к которой в подозрительной связке тут же приплели и меня как литературного критика, поддерживающего «антисемита» Проскурина. Всё было высосано из пальца. Никаких поводов для обвинения Проскурина в антисемитизме его романы не давали - он просто брезгливо обходил эти «типы». Но придумали-таки. Домыслили за него. Как писал о нашей «связке» «Огонек», я еще процитирую. Сейчас же лишь скажу, что работать на опережение «они» всегда блестяще умели и не стеснялись в средствах. А мы, русские, - были «чистоплюи». На этом и проиграли свою державу.

В мемуарах «Крушение пьедестала» Валерий Иванович Болдин писал: «Могу лишь присоединиться к выводам тех аналитиков, которые полагают, что это был уже не его выбор. Генсек оказался повязанным теми силами в стране и за рубежом, которые давно расставили для него силки, и он вынужден был вести свою партийную паству на ту морально-физическую живодерню, из которой невредимым и обогащенным выходил он один».

Жестко сказано. Честно. Но вот повел ли Мита. Меченый себя изначально как вожак, нарочно толкающий стадо баранов на край пропасти, а сам в последнюю секунду вовремя готовый отпрыгнуть, чтобы все другие провалились в безысходность? Повторюсь, что думаю, что это не так. Он просто, увы, не справился с «великой оттепелью», поднятой им самим. А вот тут «они» его с Раечкой и повязали.

Вина Горбачева в том, что он панически боялся, что его спихнут более энергичные и умные, чем он, члены Политбюро и стравливал, стравливал сам возможных претендентов на власть в стране. В идеологии уже к концу 1985го был полный хаос - разгул «чернухи» и клеветы на советскую власть, на Россию, на все отечественное. А тут еще два медведя в Политбюро сцепились на потеху Горбачеву. Дикость, но согласно свидетельствам, Горбачев довел бои «Иудейской партии» и «Русской партии внутри КПСС» до уровня собачьих боев себе на потеху. Все тот же Болдин свидетельствует: «Скорее всего, генсек не без умысла сталкивал своих соратников, исходя из того, что в этой борьбе они ослабят друг друга, будут ручными. Сначала он не ведал, что на политической арене разворачивалась не война амбиций партийных лидеров. Это было столкновение двух линий в деятельности партии, развитии страны - линии на сохранение социализма и линии на его дискредитацию, линии на укрепление Советского Союза и линии на его развал. И если бы Горбачев мог сразу понять происходящее, он не свалился бы в жернова изобретенной им машины и не был бы выброшен на свалку истории. Но не наделенный стратегическим мышлением, генсек неловко суетился возле разожженного им костерка, подбрасывая туда дровишки, и радовался разгорающемуся пожару. Иногда спрашивал меня:

- Ну, как, Егор с Александром все еще цапаются?

- Да там уже рукопашная началась, и каждый сторонниками обзавелся. Добром не кончится.

Он тихо и счастливо смеялся».

Под этот идиотский счастливый смех кончился гордый полет брежневского самодержавного орла - отвалились и упали на землю крылья, обе головы были отрезаны. Самодержавный орел издыхал в агонии.

Обнаглевшая сплошь «ихняя» «четвертая власть», не контролируемая партией и уже в открытую, умело координированно подпитываемая агентами американского влияния, пошла таки в лобовую смертельную торпедную атаку на самый большой в мире лайнер, на гордо плывший Советский Союз.

А застрельщиком этого наглого торпедирования стал традиционно русский журнал «Огонек», подло переданный Горбачевым из русских рук (как было по «брежневскому балансу сил») в руки иудейского лагеря. На «Огонек» был заброшен авантюрист «поэт» Коротич. Фигура сюрреалистическая. Киевлянин. Отец, директор школы, остался в этом качестве при немцах.

Мать еврейку тем не менее фашисты не тронули, отца потом - не тронул наш СМЕРШ. Загадка для спецслужб, как с двойными агентами. Коротич окончил медицинский институт, по образованию - гинеколог. Хотел иметь хорошие деньги. Но ударился в поэзию - барабанную, «публицистическую», в сущности графоманскую, с газетным языком. Оказалось, на ней можно еще шибче, чем на женских болезнях, заработать. На ней он удачно «внедрился» и в политику. Неистово славя Л.И. Брежнева и понося, как последнего врага, Америку, продвинулся в аппарате Союза писателей Украины и даже получил свой журнал. Съездил в Канаду - к Яковлеву. Там, видимо, его и обратали.

На «Огонек» из Киева с подачи Яковлева Коротич пришел уже с четкой программой «американского влияния». И «Огонек» из бывшей «софроновской» цитадели охранительных традиций сразу развернулся, как по мановению волшебной палочки, тут же превратился в атакующий ракетный крейсер врага, пушки с которого прицельно бьют по армии и по КГБ, стараясь дискредитировать и вывести опоры советской власти из строя.