Евреи в годы великих испытаний

Наконец, необходимо оценить боевую деятельность самых высоких чинов военной иерархии – так называемых сталинских маршалов. Их было четверо, и все они очень быстро продемонстрировали полную профессиональную беспомощность в войне «моторов», потому как были и остались кавалеристами времен Гражданской войны. Семен Тимошенко в июле – августе 1941 г. командовал Западным, в сентябре – октябре – Юго-Западным фронтами, которые в это время беспорядочно отступали, несмотря на высокий чин их командующего. Меньше месяца потребовалось Климу Ворошилову, чтобы довести положение на Ленинградском фронте до критической отметки. Он едва не сдал Ленинград немцам. Семен Буденный фронтом командовал четыре месяца – по два Резервным и Северокавказским. Больше его к фронтовому управлению не подпускали, использовали как личного посыльного Верховного. Под командованием Григория Кулика отступление из Крыма превратилось в паническое бегство, и маршал был разжалован в генерал-майоры.

Как видим, «сталинские» маршалы и дюжина генералов в первые полгода после германского вторжения проявили полнейшую неспособность руководить в современной войне такими крупными массами войск, какими являются фронты. Многим из них и до войны не приходилось этим заниматься даже в ходе учений. При реальном боестолкновении с опытными и умелыми мастерами современных операций, какими и были германские фельдмаршалы, эти военачальники потеряли управление войсками, проявили безволие и полнейшую нищету оперативного мышления. Сложилась ситуация, подобная схватке боксера, который до того дрался лишь с надувной «грушей», а вдруг встретился на ринге с мастером кулачного боя.

В начальном периоде войны вообще сколько-нибудь опытные и умелые военачальники в Красной Армии исчислялись единицами, но и они еще не были готовы к успешному командованию фронтами. Да потому что те, кто мог бы это сделать, были давно уничтожены. Последняя горстка – 25 генералов и высших офицеров, полуживые от зверских пыток, в момент германского вторжения томились в подземельях Лубянки. Их вывезли в Куйбышев в конце октября 1941 г., как раз тогда, когда немцы устремились к Москве[48].

В Москве назревала паника, достигшая своего апогея 16 октября. Насколько угрожающей стала обстановка для столицы, когда враг вплотную подошел к Москве, свидетельствует следующий приказ Председателя Государственного Комитета Обороны «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы». Постановление Государственного Комитета Обороны от 15 октября 1941 г.:

«Сов. секретно

Особая папка

Ввиду неблагополучного положения в районе Можайской оборонительной линии Государственный Комитет Обороны постановил:

1. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев (НКПС – т. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД – т. Берия, организует их охрану).

2. Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также Правительство во главе с заместителем председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке).

3. Немедля эвакуироваться органам Наркомата обороны и Наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба – в Арзамас.

4. В случае появления войск противника у ворот Москвы, поручить НКВД – т. Берия и т. Щербакову произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также всего электрооборудования метро (исключая водопровод и канализацию).

Председатель Государственного

Комитета Обороны И. Сталин».

16 октября сотни тысяч москвичей уходили из города на восток. Панику сеяли не только лазутчики и диверсанты. Появились грабители и мародеры. И тех и других расстреливали на месте. Вот и «сбылись» патриотические пожелания Сталина, который на приеме выпускников военных академий Красной Армии 5 мая 1941 г. сказал: «Красная Армия есть современная армия – армия наступательная». Когда благодаря «мудрому» руководству враг добрался до Москвы, те, кто имел опыт в командовании войсками в Испании и на Халхин-Голе, в финской войне, были арестованы и вывезены в Куйбышев.

Когда ни в чем не повинные генералы, перевезенные из Москвы в Куйбышев в вагоне для заключенных, были доставлены в тюрьму, вслед за ними прибыла телеграмма Берии, предписывающая по делу заключенных следствие прекратить, суду их не предавать, немедленно расстрелять.

«Акт. Куйбышев, 1941 г. октября 29 дня, мы нижеподписавшиеся, согласно предписанию Народного комиссара внутренних дел СССР, Генерального комиссара государственной безопасности т. Берии Л.П. от 18 октября 1941 г. за № 2756/6, привели в исполнение приговор о ВМН (высшая мера наказания. – Я.Р.) – расстрел в отношении следующих двадцати человек осужденных: Штерн Григорий Михайлович, Локтионов Александр Дмитриевич, Смушкевич Яков Владимирович, Савченко Григорий Кузьмич…

Подписи: старший майор госбезопасности Баштаков, майор госбезопасности Родос, старший лейтенант госбезопасности Семенихин»[49].