Евреи в масонстве (опыт исторического исследования)

При чтении этих и дальнейших строк невольно кажется, что они написаны как бы под диктовку одного из тех современных немецких евреев, которые неудержимо стремились сблизиться с христианским обществом; но если большинство этих последних имели в виду лишь удовлетворение своего мелкого самолюбия, то сотрудник нашего автора видел в этом сближении средство духовно возродить немецких евреев. Казалось бы, что недостатки евреев, отмеченные автором, должны были с одной стороны оправдать отрицательное отношение немецких лож к евреям, с другой стороны объяснить самим евреям, что при наличности этих недостатков они не могут рассчитывать на прием в ложи. Но вдохновитель приведенных строк имел в виду совсем иное, именно проложить в масонстве ближайший путь к общению евреев с христианами, и, не замечая непоследовательности, он горячо восклицает: «К чему закрывать народу (еврейскому) путь к масонству, путь, на котором народ легче всего мог бы примириться с другими людьми, мог бы смягчить свои нравы и облагородить свою мысль!». Были ли это слова увещания, обращенные к немецким ложам, дабы они приняли евреев, рассчитывая на их исправление, или то был призыв к немецким евреям вступить в ложи (хотя бы только азиатские), дабы там духовно возвыситься; принадлежали ли эти слова христианину (Эккерту?) или еврею (Гиршману?), во всяком случае они должны были объяснить евреям, стремившимся вырваться из духовного гетто, какое культурно-общественное значение может иметь для них сближение с христианами в масонстве [52].

V

Конец ХVІІІ и начало XIX веков ознаменовались в масонстве реформационным движением, выразившимся во внутреннем очищении союза. Такие писатели, как Фесслер, Краузе, Шредер и Моссдорф своими историко-критическими трудами рассеяли туман, которым была окутана история братства, и раскрыли происхождение и смысл обрядностей. Это обстоятельство не могло остаться бесследным для еврейского вопроса: если раньше исключение евреев из немецкого масонства вызывалось в значительной мере желанием следовать законам (измышленным) союза, то в это время, как констатируют многие писатели, отрицательное отношение к евреям питалось лишь враждою к ним; но на личную ненависть нельзя было ссылаться, и противники евреев, лишая их права на союз, стали основываться на обрядностях, которые, якобы, придавали союзу исключительно христианский характер. Возможно, что иные братья искренне верили, будто их союз есть христианское сообщество, но большинство лишь делало вид, будто этому верит; характерно, что к этому мнению присоединялись даже те братья, которые считали масонство старше христианства. — Как наиболее веское доказательство своей правоты, противники евреев выставляли обычай клясться на Библии [53], именно на главе из Иоанна. «Настоящая правильная ложа — читаем мы в словаре того времени — не терпит в своей среде евреев, так как по своему вероучению они не могут в доказательство правды класть руку на Евангелие от Иоанна» [54]. В действительности же, присяга во одному тому не могла служить, так сказать, «основным» препятствием, что ее форма не всюду была одна и та же; во первых, Библия не всегда раскрывалась, в иных ложах присягали на закрытой книге [55], как напр., в Великой английской ложе; когда же книга раскрывалась, то не всегда на Евангелии от Иоанна; в некоторых ложах Библию раскрывали наудачу, в других — на 2-й главе из Евангелия от Марка; во вторых, были ложи (французские), в которых клятву произносили над уставом [56], a в ложе La française в Бордо до 1749 г. вместо клятвы вступавший давал лишь честное слово исполнять все должное [57]. Но и присяга на Евангелии от Иоанна не должна была отвращать евреев, так как в данном случае имело значение не то, что Библия была раскрыта на той или другой главе, a то, что Библия являлась для масонов символом высшей нравственности. В таком смысле, напр., понималась клятва в эклектическом союзе немецких лож [58] (не принимавшем, впрочем, евреев по другим причинам).