Евреи в русской армии: 1827—1914.

В период 1860–1890 гг. большинство преступлений среди всех нижних чинов заключалось в краже и мошенничестве, утрате и порче казенного оружия и имущества, побегах, нарушении воинского чинопочитания, подчиненности и благочиния^{652}. В этот период мы практически не находим среди евреев совершивших тяжкие преступления^{653}. В подавляющем большинстве случаев в 1860–1890 гг. еврейские солдаты обвинялись либо в членовредительстве, либо в побегах со службы. В некоторых случаях членовредительство было умышленным, в других обвинение строилось на предвзятом отношении к обвиняемому. Так, например, «к одному году штрафных рот» был осужден Шимон Ойрик, рядовой 53-го Волынского полка, обвиненный в умышленном нанесении себе увечья с целью освобождения от службы. Ойрику не помогли отличные служебные характеристики. Суд также отказался рассмотреть его просьбу о привлечении к дознанию врача, знавшего его и о его врожденном увечье до поступления на службу^{654}. Другой членовредитель, Герш Вольф Шраф, рядовой 154-го Дербентского полка, был осужден на полтора года штрафных рот за то, что пытался воспользоваться нашатырным спиртом в целях членовредительства. Показания Шрафа, что он страдает головными и ушными болезнями и нюхает нашатырь как средство от головной боли, не были признаны убедительными. Также не были признаны убедительными показания его сослуживца, заявившего, что он оговорил Шрафа^{655}. В 1885 г. было возвращено на повторное рассмотрение дело Ицки Сокола, обвиненного в покушении на членовредительство: по договору с рядовым Лебедевым он пытался всыпать ему в ухо порошок, вызывающий воспалительный процесс^{656}.

Не менее характерны случаи побегов и «сноса казенного имущества». Так, рядовой 47-го Украинского полка Габриэль Шенькман, ушедший в бега в 1876 г. и пойманный в 1884-м, был приговорен к 10 месяцам дисциплинарных батальонов^{657}. Аврум Грунтфест, рядовой 123-го пехотного Козловского полка, находился в бегах с января 1883 по март 1885 г., за что был осужден и отправлен на 8 месяцев в дисциплинарный батальон^{658}. Лейба Дорфман, рядовой 66-го пехотного Бутырского полка, был осужден на полтора года дисциплинарных батальонов за побег и кражу казенных вещей (бывших на нем шинели второго срока, третьего срока шаровар, пояса с бляхой и штык-ножа)^{659}.

В отличие от своих цивильных собратьев, принимавших активное участие в Польском восстании 1862–1863 гг. на стороне поляков, евреи-солдаты русской армии в основном остались верны «царю и отечеству»^{660}. Через военные суды прошло значительное количество дел с участием евреев Царства Польского, сочувствовавших или помогавших Польскому восстанию. В пухлом деле «О лицах, состоявших под следствием и судом по обвинениям в польском мятеже 1863–1864 годов» фигурируют в основном мелкие дворяне-однодворцы с польскими фамилиями и евреи. На сто арестованных — девять еврейских имен, преимущественно купцы и мещане. Арон Шнапер, Берко Ширман и Янкель Цицман были обвинены в поставке мятежникам сукна. Эйзер Клейман и Абрам Ройхман заготовляли сухари и рубашки для повстанцев. Лейб Долгопятый и Липа Берлов были арестованы по «подозрению в неблаговидной цели прибытия на могилу расстрелянного офицера Хойновского». Малка Вулфовна хранила в своем доме кавалерийские пики. Большинство подозреваемых отпустили на свободу, а Малку предали гражданскому суду. Рядовые пехотных полков Лейб Корш и Сруль Косой также проходили по делу о польском мятеже. Неизвестно, в чем состояла их вина, но обоих заключили в крепость штаба Киевского военного округа^{661}. Разумеется, среди евреев нашлись и те, кто предпочел сотрудничать с русской военной властью и полицией. В августе 1863 г. мещанин Гольдфарб из Кривого Озера обещал военным властям, что даст сведения об участии в Польском восстании помещика Балтского уезда Анишевского, арестованного по доносу евреев и двенадцати крестьян, но только если комиссия будет вести следствие^{662}. Арон Финкельштейн писал начальнику Заславского военно-полицейского управления, что шляхта не сдала оружие в селе Хоровицы^{663}. Таким образом, кроме двух случаев ареста рядовых по делу о Польском восстании мы не находим никаких других свидетельств активного участия еврейских солдат на стороне восставших.