Евреи в русской армии: 1827—1914.

Таким образом, «внесение оппозиционной и революционной заразы в войско» (по формулировке Чернова, одного из партийных руководителей) в течение пяти лет, предшествовавших первой русской революции, стояло на повестке дня СР как один из важных, но не первостепенно важных пунктов программы. 1905 год заставил СР пересмотреть свои приоритеты. Результаты солдатских выступлений в Кронштадте и Свеаборге, подготовленных СР, оказались настолько важными для дальнейшей судьбы революции, что на Первом съезде СР комиссия ЦК съезда поставила «агитационную и организационную работу среди войск» перед святая святых СР — террористической деятельностью^{761}. А на Втором экстренном съезде СР 1907 г. один из участников съезда прямо заявил, что главные движущие силы революции — это железнодорожная стачка, переносящая революцию в деревню, и, разумеется, революционное движение в войсках. Готовясь к отчету о своей деятельности на Штуттгартском социалистическом конгрессе и подводя итоги своей деятельности во время революции, СР с гордостью отмечали ощутимые результаты своей работы среди войск: «Многочисленные военные организации, союзы офицеров, созданные нашей партией, литература и периодическая нелегальная пресса для пропаганды среди военных — все это свидетельствует, что наша партия глубоко интересуется этим вопросом и может сказать свое слово в этом вопросе на международном съезде»^{762}.

Повторяя основные тактические приемы Бунда, СР также уделяли важное место пропаганде среди тех, кто оказался в призывных списках, но еще не попал в жесткие рамки казарменного быта. Если полиция заводила дела на новобранцев, замешанных в пропагандистской деятельности, следствие порой настигало их уже в армии. Так, в июле 1903 г. Меиру-Ицхаку Пилиповскому, рядовому 188-го резервного Красноставского полка, предъявили обвинение в государственном преступлении за хранение прокламаций противоправительственного содержания. Оказалось, что за год до этого, 7 ноября 1902 г., в г. Бердичеве городовой задержал некоего Хаима Бараца. По дороге в участок Барац выбросил хранившиеся у него бумаги — три экземпляра листовки екатеринославского комитета партии СР «К рекрутам-новобранцам», где рассказывалось о тяжелом положении отбывающих воинскую повинность. После допроса Бараца был произведен обыск у Пилиповского, в чьем доме Барац гостил накануне. У Пилиповского были найдены прокламации Бунда на еврейском языке «К еврейским рабочим рекрутам». Следствие предложило рядового Пилиповского после дознания отослать в дальний округ под бдительный надзор (в общем, достаточно мягкое наказание), однако резолюция Николая II, полученная статс-секретарем Муравьевым, налагала менее жесткое наказание: подвергнуть дисциплинарному взысканию^{763}.

Солдаты-евреи принимали живейшее участие в выработке солдатских требований и подготовке организованных выступлений. Так, например, канониры 14-й артбригады Лазарь Шкляр и Ицко Рыбак с самого начала своей службы — с октября 1905 г. — раздавали артиллеристам газету СР «Военный листок» и устраивали сходки в лесах за Днепром, а в дальнейшем выступили участниками военного бунта Киевского гарнизона^{764}. Среди обвиняемых по делу военных и боевых организаций, которое рассматривалось Киевским военно-окружным судом, еврейские солдаты составляли треть. Киевский военный комитет готовил выступление в 41-м Селенгинском полку и в 21-м саперном батальоне. Выступление переросло в стихийный мятеж, вспыхнувший на следующий день после разгона Второй думы. Получив от провокатора сведения о готовящемся вооруженном восстании, охранное отделение арестовало 85 наиболее активных членов революционных организаций, а исполняющий обязанности начальника военного округа распорядился о безотлагательных мерах по подавлению беспорядков. Селенгинский полк не успел выступить, а 21-й саперный батальон после непродолжительной перестрелки сложил оружие. Генерал Сухомлинов рапортовал Николаю II, что попытки вооруженного восстания в Киевском гарнизоне с 4 на 5 июля 1907 г. были быстро подавлены. Социал-демократы обвиняли социалистов-революционеров в провале восстания, несвоевременного и неподготовленного, а последние оправдывались тем, что не сумели сладить с солдатской военной организацией, решившей поднять восстание во что бы то ни стало^{765}.