Евреи в русской армии: 1827—1914.

Барабанщик Пейсих Шкабло, числясь в барабанной роте 2-го учебного карабинерного полка, находился постоянно в команде мастеровых, которою заведовал поручик того же полка Ефремов. Офицер этот, 29 сентября 1845 г., во время дозволенного отправления нижними чинами из евреев богослужения по их обрядам (еврейский Новый год. — Й. П.-Ш.), войдя в отведенную им полковым командиром моленную (где в обыкновенное время помещались мастерские), с ругательством и непристойными словами приказал всем выйти вон, а мастеровым сесть за работу; но, видя, что евреи, занятые своим богослужением, не исполняют его приказания, призвал до 20 челов. плотников православного исповедания и с помощью их и фельдфебеля команды мастеровых Третьякова выгнал всех молившихся вон; при сем сам Ефремов гасил и ломал свечи, рвал с молившихся одежды, сбил с ног служившего за «жреца» (шалиах цибур. — Й. П.-Ш.) и столкнул с места кивот с заповедями [арон ха-кодеш, где хранится свиток Торы. — Й П.-Ш.] и, наконец, став при дверях комнаты, наносил побои выходящим из оной евреям; потом, как в этот день, так и в бывший затем 12 октября другой праздник, заставил мастеровых из евреев заняться работой, тогда как они в те дни от служебных обязанностей были освобождены; между тем Ефремов за самые маловажные неисправности в работе подвергал некоторых из тех мастеровых строгим наказаниям, приговаривая, что он «истребитель жидов», «уничтожит их праздники и закон». Наконец, 13-го октября Ефремов намерен был наказать трех мастеровых из евреев, в том числе барабанщика Шкабло, за то, что они 12 октября не явились на вечернюю перекличку (в чем они вовсе не были виновны, потому что обязаны были явиться к своим местам утром 13 октября, в особенности же Шкабло, который по назначению полкового командира был особо уволен на еврейские праздники для необходимых при оных распоряжений, должен был по окончании праздников утром 13 октября сдать отведенную для моления комнату полковому квартирмейстеру, а употребляемые при богослужении вещи полковому еврейскому расходчику). Шкабло явился к своей должности в швальню 13 октября утром рано. В 6 часов поутру пришел туда поручик Ефремов и начал наказывать одного из тех мастеровых Меера Дынина розгами; а между тем обратясь к подсудимому барабанщику Шкабло, сказал, что его будут сечь так, что на простыне отнесут его в лазарет. При такой угрозе Шкабло, подойдя к Ефремову, стал просить у него помилования; и как Ефремов, повторяя угрозу, начал еще бить его кулаками по лицу, то в это время Шкабло, мгновенно бросясь на Ефремова, сорвал у него с правого плеча эполет и, убежав с ним прямо на полковую гауптвахту, объявил о своем поступке; однако сорванного эполета, по требованию дежурного по полку и караульного офицера, равно и самого полкового командира, не отдал […], для того, чтобы поступок его не был скрыт начальством. […] Генерал-аудитор ходатайствовал перед Государем о смягчении заслуженного Шкабло наказания, заменив оное тем, чтобы Шкабло наказать шпицрутенами через 500 человек два раза и вместо каторжных работ отослать в арестантские роты инженерного ведомства в разряд всегдашних арестантов^{199}.