Евреи в русской армии: 1827—1914.

В дореформенную эпоху распоряжение о назначении раввинов на должности военных капелланов так и не было реализовано. 24 октября 1853 г. его формально отменили. Николай I написал на рапорте Инспекторского департамента: «В армии не должно быть никаких раввинов с оплатой от казны». Он также распорядился исключить из Свода военных законов статью 389, предполагавшую возможность такой оплаты^{215}. Об отмене сообщили секретным циркуляром, разослав его по корпусам. Но сам закон из Свода убрать забыли, так что формально он как бы продолжал действовать. Более того, он снова появился в новом варианте Свода, вышедшего в 1859 г. (статья 385).

Только лишь в декабре 1856 г. Военное министерство несколько изменило свою позицию по вопросу о капелланах и приняло решение оплачивать расходы муллам и раввинам (двуколку и 60 коп. командировочных в день) за приведение к присяге мусульман и евреев, служащих в войсках, а также за исполнение для них других обрядов^{216}. В мае 1859 г. военный министр отдал распоряжение платить духовным (не казенным) раввинам за каждое посещение ими больных и умирающих евреев в военных госпиталях^{217}. Однако, как и многие другие такого рода указания и циркуляры, это распоряжение в одних округах было воплощено сразу, в других — двенадцать лет спустя. После длительного обсуждения вопроса, на каком основании следует возмещать расходы представителей неправославных конфессий, в 1871 г. Военное министерство решило ежегодно выплачивать имамам и раввинам по 28 руб. 57 коп. за каждый посещаемый ими госпиталь. В то же время православным священникам было решено ежегодно выплачивать 36 руб. плюс 7 руб. 20 коп. на закупку необходимых религиозных аксессуаров^{218}. В 1872 г. Военное министерство снова обратило внимание на то, что нижние чины неправославных конфессий умирают в военных госпиталях без исполнения духовных треб и что такое положение следует считать недопустимым^{219}. Из немногих дошедших до нас документов явствует, что Военное министерство придерживалось принятого решения: так, например, с 1859 г. раввин Ашкенази опекал еврейских солдат, находящихся на излечении в Люблинском военном госпитале, и ежегодно получал из казны за исполнение духовных треб 28 р. 57 коп. Когда в 1867 или 1868 г. он скончался, местное военное начальство позаботилось о том, чтобы на его место был допущен новый городской раввин^{220}.

Несмотря на либеральные реформы, в 1860—1870-е годы, задолго до резкого поворота вправо, Военное министерство проявляло все больше симпатий к мусульманам и все меньше — к евреям, украинцам-униатам, полякам и немцам. Так, например, в 1873 г. имамам из нижних чинов были предоставлены немаловажные привилегии (среди них — разрешение носить в армии национальную одежду и не брить бороду)^{221}. В это же время были сокращены привилегии грекокатоликов: им категорически запрещалось обращаться за исполнением треб к католическим священникам. Если представителей грекокатолического клира рядом не было, им следовало обращаться к православным священникам^{222}. Подобная участь постигла и протестантов: немцам и эстонцам запретили отправлять требы по-немецки, обязав их делать это на русском языке^{223}. На этом фоне понятно желание Военного министерства вернуться к вопросу о раввинах в войсках и окончательно исключить его из военного Свода в марте 1862 г.^{224}

И все же отказ Военного министерства допустить раввинов на должности военных капелланов не означал, что сами раввины согласились с этим решением. Наоборот, как мы увидим, они принимали посильное участие в жизни солдат-евреев и нередко отстаивали их права перед военным начальством.

Солдатские молельни

Поскольку военная бюрократия отказалась допустить раввинов в войска и оплачивать их службу, солдатам самим пришлось взять на себя функцию духовных руководителей. Наиболее грамотные еврейские солдаты заменили отсутствующих раввинов во время принесения единоверцами присяги. Они же выполняли функции раввинов в отдаленных еврейских общинах, где не было других духовных лидеров. Так, например, Аврам Кацман, нижний чин морской рабочей полуроты, проходивший службу в Ревеле, был избран в середине 1840-х годов городской общиной на должность, которую ныне называют должностью председателя местной общины. Одновременно Кацман исполнял функции габая (старосты) в местной солдатской молельне^{225}.