Еврейская сюита

– Я сказала, он все писал, а потом говорил. Мой сын такой же, Давид, он все пишет.

Что еще было? У него все срочно, все сразу, ничего не откладывать… эти все его выражения – «важно», «срочно», «все сразу», и это было за несколько дней до того, как он получил кровоизлияние в мозг. Это было второй атакой аспирина на него. Но это было уже не внутреннее кровотечение, это он получил шок.

Я вам скажу честно, это я сегодня такая большая героиня, что могу рассказывать спокойно… Но когда это случилось… Представьте, вы разговариваете с человеком, вы ему доверяете свои изобретения, свою работу, все-все-все. Я при этом разговоре присутствовала, это было у нас в квартире. И этот человек сказал, как они собираются поступить с «Аспримилком». Тогда Эрнест ему говорит: «Как ты можешь такое делать?»

Он ему ответил, скажу по-английски: “I’m not in a business of morality, I’m in a business of making money” – «я не в бизнесе высоких моральных устоев, я в бизнесе по производству денег». Понимаете, это кредо.

Идея в том, что они покупают права на производство. Они выкупают патент и не дают ему ход, чтобы этот продукт не конкурировал с их собственными разработками, которые продаются на рынке.

Получается кража патента. Можно подписать договор, и в нем все будет в порядке. Но что они делают – они берут этот прекрасный договор и откладывают его. Все, не употребляют, не запускают в производство, в этом смысле. Это криминальная сторона больших корпораций, это небедные люди, небедные компании, но они такое практикуют.

Это то, что случилось с «Аспримилком». У них был другой конкурирующий продукт. Конечно, не такого качества… Но это тоже был аспирин, сегодня есть много вариаций аспирина.

А потом они издали патент на патент. Вы берете патент и пишете: это патент Эрнеста Брауна, на основании этого патента мы улучшили препарат. И тогда нет никаких обязательств перед Эрнестом Брауном. Понимаете? Это интересно.

Это так интересно, что человек может получить инфаркт, может получить кровоизлияние в мозг, переживая эту ситуацию, это может его вообще прикончить. Это как нож в спину, потому что вы приходите и говорите все откровенно, потому что это наука, это спасает людям жизнь! Это гуманные прекрасные идеи, такая корона на голове. А человек смотрит и говорит: «Ну, давай, давай», а потом…

А дальше Эрнест скончался. Тогда я очень плакала. Первый раз он впал в страшную депрессию, которая продолжалась два года. Он не мог поверить, что такие вещи могут быть. Это человек, который все-таки прошел Холокост, и он жил в израильском государстве. Здесь были права, деньги, но эти деньги были богом. Не просто написано на долларе “In God we trust”… это их God, доллар.

Он получил инсульт от «Аспримилка». Потому что в этом продукте была его вера, его признание, его большое достижение. Его доверие к человеку, к человечеству. А все оказалось не так.

– Вы рассказывали, что он всегда думал масштабно. И все его планы по продвижению были – выйти на большие компании, на мировые компании. Потому что мировые компании обеспечат ему доступ ко всем уголкам мира и помогут сделать жизнь лучше для большого количества людей.

И вот он дошел до большой компании, в принципе, решил свою задачу, вышел на этот высокий уровень. Но вдруг оказалось, что стратегия была неправильной. Может быть, если бы он работал с какой-то маленькой компанией, она бы оставила «Аспримилк» в живых.

– Нет. Потому что это конкуренция. У него было безвыходное положение. Это сегодня я могу понять, перспективы времени… у больших изобретателей тяжелый путь, дорога. Почему? Потому что он же бежал, он всю свою жизнь бежал бегом: тут надо, там надо… А человечество идет очень медленно. Все решения в больших компаниях принимаются очень медленно. Одно заседание, второе заседание, давайте отложим, давайте потом, давайте это-это-это… Это не для Эрнеста, а он так бежал-бежал… и прибежал в стену. Он же не может за них решать, это же большие инвестиции, это такая программа, такой проект – вау!

На сегодняшний день какой самый лучший аспирин? «Байер»[31]. «Байер», который был создан сто пятьдесят лет тому назад, и все, и никому он не разрешает, чтобы его заменили на что-то более современное.

И смотрите, я критикую Эрнеста, это не разрешено, но у меня есть то, что у него не было – у меня есть перспектива времени. Где была его ошибка? Не было ошибок, все было правильно – это хорошо для человечества, это хорошо для компании. Все было прекрасно, хорошо.