Еврейские хроники XVII столетия. Эпоха «хмельничины»

В это время паны преисполнились завистью к князю Вишневецкому, слава которого все время возрастала, и они дали ему отравленный напиток. И умер князь Вишневецкий. Да будет благословлена его память[144]. Он оставил после себя сына 16 лет; он был тоже храбрым воином и он занял место своего отца. Когда услыхал татарский хан, что умер отважный воин — упомянутый князь — и что два гетмана выступили воевать против него, он примирился со злодеем Хмелем (д.с.е.и.), уплатившим за себя выкуп в размере восемнадцати миллионов, т. е. восемнадцать раз сто тысяч золотых[145]. Хмель еще более усилился. И собрались татары и православные в громадном числе (все одно, что песок в море) в пятый раз на войну с польским королем. И возобновилась — после праздников 5412 г. (1652 г.) — великая война в Польше, и продолжается эта война по сегодняшний день. Временами одолевает неприятель, временами берет верх король. А евреи, чем дальше, все больше нищают. К этому прибавился еще великий мор по всей Польше, и умерло в св. общине Краков и в других общинах Польши в течение лета 5412 г. (1652 г.) более двадцати тысяч душ (господь да смилостивится над ними). И по сегодняшний день царят по всему королевству Польскому меч, голод и великий мор. Так «новые бедствия заставили забыть прежние, и каждый день появляется напасть лютее предшествующей»[146]. «Утром они говорили: „О, если бы пришел вечер“, а вечером говорили: „О, если бы наступило утро“»[147]. На них осуществлялось сказанное: «И всякую болезнь и всякую язву, не написанную (и всякую написанную) в книге закона сего, Господь наведет на тебя, доколе не будешь истреблен; и останется вас немного, тогда как множеством вы подобны были звездам небесным… И рассеет тебя Господь Бог твой по всем народам, от края земли до края земли»[148], что ж мы сможем сказать, чем оправдаемся, чем сможем опровергнуть свои грехи? Ведь наши прегрешения сами свидетельствуют против нас[149]. Господь нашел грехи рабов своих[150]. А может ли быть несправедливым его суд? Мы только можем сказать: «Господь кого любит, того наказывает»[151] и вспомните данное в талмуде толкование стиха: «Начинайте от святилища моего»[152], вместо «святилища» следует понимать «святителей»[153], а ведь известно, что со дня разрушения храма праведники несут наказание за грехи современников[154].

А теперь я перейду к описанию обычаев Польши, основанных на благочестии и справедливости [155]

Как сказано в трактате «Абот», Симеон-Праведник[156] из мужей великого собора[157] говорил: «На трех устоях стоит мир: на Торе, на богослужении и на благотворительности»[158], а р. Симеон бен Гамлиел[159] говорил: «На трех устоях покоится мир: на правосудии, на правде и на миролюбии»[160]. На этих шести столпах — основах, на которых зиждется мир, — покоились обычаи Польши.

Столп Торы[161]. Это настолько хорошо известно, что не требует доказательств: нигде во всем рассеянии Израиля не изучали так много тору, как в Польше. В каждой общине учреждали иешивы[162] и назначили щедрое вознаграждение рош-гаиешиве[163] для того, чтобы он мог содержать иешиву, не испытывая забот, и обратить изучение торы в свою профессию. Круглый год рош-гаиешива не выходил за порог своего дома, кроме как в бет-гамидраш[164] и в синагогу, и день и ночь он трудился над изучением торы. Каждая община содержала бахуров[165], обеспечивая каждого определенной суммой, выдаваемой еженедельно, чтобы они могли учиться у рош-гаиешивы. И к каждому бахуру прикрепляли не менее двух мальчиков, которые учились у него всему тому, что он усвоил, изучая Талмуд и его комментаторов, благодаря этому бахуры приобретали навык в казуистических прениях. Мальчики приписывались к столу благотворителей или к общественной кухне. Если в общине было не менее 50 домохозяев, то она содержала не меньше тридцати бахуров и мальчиков. У домохозяина находился обыкновенно один бахур с его двумя мальчиками; и по крайней мере сам бахур пользовался всегда столом наравне с сыновьями хозяина. Хотя бахуры обеспечивались общиной, домохозяева кормили их на свой счет.

А некоторые богатые домохозяйки дозволяли и мальчикам всегда питаться за их столами, и таким образом они втроем получали питание и питье весь год. И почти не было дома во всей Польше, где бы не изучали Тору: либо сам хозяин дома был ученым, либо сын или зять его занимались учением, либо же бахур из питавшихся за его столом. Иногда бывало и так, что все они вместе в одном доме исполняли это, как сказал Рабба в трактате «Шабат» (80,1): «Кто любит ученых, у того и дети будут учеными; кто оказывает почет ученому, у того и зятья будут учеными; кто имеет страх перед учеными, тот и сам будет ученым.»