Еврейские хроники XVII столетия. Эпоха «хмельничины»

В 410 г. (1650 г.) в стране еще не наступило успокоение. На Украине еще не мог показаться ни пан, ни еврей. И король, восстановитель разрушенных оград[47], постановил собрать народ на войну с бунтовщиками. Собрались тысячи панов, и пан Фирлей был назначен начальником над ними. И направился Фирлей на Украину с первым тридцатитысячным отрядом войска. А остальным панам он приказал выступить в поход следом за ним. Но паны, по их обыкновению, замешкались. Пан Фирлей написал панам письмо, в котором запрашивал их, почему они опаздывают. Бунтовщики между тем, узнав обо всем этом, стали собираться, как старшина, так и крепостные. Фирлея и панов обуял страх, так как их было ограниченное число, а рати православных счесть было невозможно, ибо они были многочисленны, как песок в море[48]. И бежали поляки в Збараж, вокруг которого они искусно вырыли ров и насыпали вал. Поляки обратились к славному князю Вишневецкому с просьбой не медля выступить на помощь, ибо уже одна слава его имени устрашит неприятеля. И князь со всем своим войском тотчас же направился в лагерь Фирлея. Когда бунтовщики узнали об этом, они собрали еще больше войска, и Фирлей и его паны оробели, но Вишневецкий подбодрял их, и он послал несколько писем королю, в которых просил его приказать панам всех воеводств немедленно выступить в поход; он просил также, чтобы панам повсеместно было объявлено, что они должны поспешить на помощь своим братьям и что время не терпит, ибо неприятель их держит в крепкой осаде. Поляки стреляли в наступающего неприятеля, а князь Вишневецкий, совершив вылазку, нанес ему сильное поражение. Но православные еще более умножились числом, и поляки не решались больше совершать вылазки. Панов обуял страх, и они доносили королю в многочисленных письмах о своем бедственном положении. Но их донесения не доходили по назначению. Неприятель продолжал держать крепкую осаду, и поляки были отрезаны со всех сторон. Люди, находившиеся в крепости, умирали из-за отсутствия пищи, а паны и начальники ели конину. Иногда Вишневецкий предпринимал небольшие вылазки. Так продолжалось в течение семи недель: неприятель держал осаду, и осажденные испытывали большие бедствия. Но когда православные попытались приблизиться к стенам крепости, храбрые поляки стреляли в них и убили тысячи.

Когда король (да возвеличится его слава) узнал обо всем этом, он преисполнился мужественной решимостью и сам, своей персоной, немедленно выступил. И он приказал панам, долженствующим ему повиноваться, тотчас же отправиться следом за ним в поход на помощь героям. Но паны снова постыдно замешкались. В польском стане между тем питались кониной, но уже не свежей, а просоленной и вяленой. Король, однако, не подошел к осажденным полякам, так как сам он был окружен со всех сторон православными. Будучи не в состоянии дожидаться, пока к нему на подмогу подойдут паны, он отступил со своим войском к Зборову, и было у короля всего двадцать тысяч человек, а бунтовщиков было несколько сот тысяч да восемь тысяч присоединившихся к ним татар. И все они рыскали вокруг войска короля. Королевское войско оробело, и никто не решался взяться за оружие. Видя это, король преисполнился гневом и воспылал яростью; он понял, что на него надвигается беда, что он может погибнуть, словно заблудившаяся в поле овца. И, вручив свою печать пану Оссолинскому, он послал его к татарам с поручением сообщить об его готовности выполнить их пожелания и пойти навстречу их просьбам, пусть только татары вложат свои мечи в ножны. И собрались татары, и стали обсуждать условия соглашения. После этого предводитель татар в сопровождении нескольких тысяч отобранных воинов отправился к королю (да возвеличится его слава!), и они пришли к полному соглашению. Татарам были обещаны сотни тысяч злотых, а в качестве залога королем были оставлены у татар паны — его любимцы.