Еврейские пираты Карибского моря

Шесть евреев прибыли (с богатыми грузом), под показным предлогом поиска золотой жилы, известной им со времен испанского владычества… Это наверняка прикрытие их планов прибрать к рукам торговлю[395].

Так же как испанская торговая политика, английский Акт о навигации запрещал иностранцам торговать с колониями Англии. Подозрения Бистона подкреплялись не только тем, что партнеры получили английское подданство, но и тем, что контракт давал им монополию на торговлю цизальпинией и пиментом, ямайским перцем, которым остров знаменит до сих пор. Когда через год евреи ничего не нашли, их обвинили в мошенничестве. Карл лишил их привилегий и приказал изгнать с Ямайки. Оскорбленный в лучших чувствах, король даже потребовал вернуть золотую цепь. Но его указ достиг Ямайки только в мае 1664 года, а партнеры к тому времени уже покинули остров. Глава Совета Ямайки писал королю: «Еврей-золотоискатель отбыл примерно месяц назад… Он оставил руду и указание, как найти золото. Но по всей видимости, мы все язычники, ибо только чудо сможет помочь в этих поисках»[396].

Историки, знакомые с этими событиями, согласны с мнением начальника гавани, что Коэн и его партнеры искали лишь торговой выгоды, а поиски рудника было уловкой, чтобы заморочить голову королю сказками о золоте и обещаниями сокровищ. Позднейшие поступки Бистона показали, что у него имелись и личные причины обвинять евреев в мошенничестве — это, впрочем, не означает, что он был не прав. Будущие события, например участие Мескиты в 1664 году в нелегальной торговле с Кубой, в то время как он предположительно искал рудник, дает дополнительные основания считать мнение Бистона справедливым[397].

Такое толкование поступков партнеров доминирует. Однако пачка документов XVII века, найденных автором в Регистрационной канцелярии острова в Испанском городе, старой ямайской столице, позволяет предположить, что мошенничество евреев сводилось к следующему: они не признались, что на самом деле нашли золотую жилу Колумба. Эти архивные свидетельства легче понять в контексте событий на Ямайке того периода, который вошел в историю как золотой век пиратства.

Глава десятая Остров буканиров

Через десять лет после того, как Ямайка перешла в руки англичан, смертность среди поселенцев превышала число приезжавших. Либеральные указы Кромвеля, направленные на поощрение заселения острова, гарантировали английское гражданство каждому родившемуся на Ямайке ребенку. Помимо этого, мужчинам, начиная с двенадцати лет, предоставлялся надел в двадцать акров земли, а женщинам — десять[398]. Но попытки Кромвеля заселить остров не давали желаемых результатов, так как Ямайка пользовалась печальной славой земли скудной, отягощенной болезнями, к тому же окруженной со всех сторон врагами, жаждавшими реванша. Кромвелевский план послать на Ямайку тысячу ирландских юношей и девушек оказался мертворожденным. Второй план, по высылке на остров шотландских «разбойников, бродяг и проходимцев мужского и женского пола» был отменен, когда Кромвеля предупредили, что такие «колонисты», мягко говоря, не пойдут на пользу Ямайке[399]. Обращение к пуританам тоже не встретило понимания, так как первые пуритане, отправившиеся на остров, вернулись, «потрясенные низким уровнем нравственности солдат»[400].

Единственная, казалось бы, успешная попытка заселить остров тоже обернулась провалом. Губернатор Невиса прислал полторы тысячи в том числе мужчин, женщин и детей. Они поселились в восточной оконечности острова и занялись земледелием, расчистив поля для кукурузы. Новоприбывшие успели засеять поля, но собирать урожай пришлось другим. В течение трех месяцев, пока вызревала кукуруза, умерли более тысячи человек[401]. Кромвель неохотно посылал новых солдат и провиант[402], но решение проблемы пока не было найдено.

В 1657 году лорд-протектор приказал военному губернатору Ямайки полковнику Эдварду д'Ойлею официально пригласить буканиров Тортуги перебраться на Ямайку[403]. По мере того как пираты перевозили свои пожитки, вокруг форта, который де Касерес предлагал использовать для защиты гавани, росло небольшое поселение. Этот портовый городок занимал оконечность длинного и узкого полуострова. Свежую воду доставляли на лодках, по-другому до порта было не добраться. Зато рельеф дна позволял даже очень большим судам разгружаться у причалов, а самая большая гавань Карибского моря, защищенная полуостровом в семь миль длиной, вмещала сотни судов.