Еврейский вопрос

Хитрая политика иудейских вождей при поселении их единоплеменников в чужом государстве состояла всегда в том, чтобы соблазнять правительства предупредительной готовностью снять с него трудную и дорогую задачу взимания с евреев государственных податей и не обременять государственный бюджет расходами на общественные еврейские нужды (например, больницы и школы). Почти все правительства шли на это заманчивое предложение и охотно соглашались (по крайней мере у нас это соглашение скреплено Сводом законов) на следующие условия: чтобы подати с евреев собирались сборщиками податей, избранными еврейской общиной и в этом звании утвержденными государственной властью; чтобы на покрытие общественных еврейских расходов были допущены и правительством узаконены особые, подробно обозначенные с евреев сборы и чтобы местная администрация была обязана оказывать всякое содействие сборщикам в случае сопротивления со стороны еврейской массы или отдельных евреев, и даже преследовать непокорных во имя закона, Вещь по существу своему, кажется, вполне рациональная и невинная, а в результате, по словам Брафмана, выходило, что над жизнью еврейской общины, которая, может быть, без того бы и разложилась или осталась бы при одной нравственно-религиозной связи, тотчас же развертывалось вместо власти государственной знамя национально-еврейского правления со сборщиками податей во главе. В руках этого правления сосредоточивались громадные денежные средства для осуществления национально-еврейских целей, сосредоточивалась принудительная сила держать общину в самом строгом подчинении своей юрисдикции и власти, под страхом наказания руками иноверческого, т. е. русского же правительства! Сборщикам податей было поручено и ведение податных списков, т. е. дана возможность укрывать подлинное число еврейского населения, что они и Делают весьма успешно, убавляя число евреев, живущих в России, по общему отзыву и по мнению Брафмана, на целую половину.

«Положение 1844 г. о коробочном сборе», внесенное и в Свод законов, – произведение поистине диковинное. По-видимому, что за дело русскому правительству: соблюдают ли евреи требование Талмуда относительно кошера, т. е. едят ли или не едят евреи мясо, такой скотины, которая заразна при соблюдении самых изысканных талмудических постановлений относительно ножа и которая называется кошер, или едят треф, т. е. мясо скотины, зарезанной не талмудическим способом, мясо, еврею Талмудом воспрещенное? Но еврейские вожди сумели соединить с этим кошером интерес фискальный, и хотя кошер делает мясо крайне дорогим и потому недолюбливается бедной еврейской массой, однако же кошер – вернейшая ограда иудейской обособленности и Талмуда, и потому… потому еврей, не соблюдающий кошера, наказывается самой русской властью, как «уклоняющийся от кошерного сбора»! Странно читать в нашем Своде законов следующий образец русской правительственной заботы о еврейском талмудическом правоверии (Полож. о коробочном сборе, ф. 53):

«При убое скота и птиц на кошер не употребляется других к тому оружий, а при продаже евреям мяса других весов, кроме данных откупщиком (из евреев же) с его клеймом и с удостоверением раввина, что они могут быть употребляемы для кошера…»

Осмелился еврей изготовить себе мясо простым ножом, без раввинского удостоверения, словом, оказаться не совсем ортодоксальным, – штраф или еще того хуже: повинен есть пред русским уголовным законом!