Еврейский вопрос: Беседы с главным раввином России

Вообще, кашрут – это целая наука. С большими сложностями и сейчас приходится сталкиваться, а уж в советские времена практически все было невозможно. Бутылку кошерного вина нельзя было найти. Его производили только в Израиле, а из Израиля ввозить в Союз, естественно, не разрешали. А без него никак – на Пейсах положено выпивать четыре бокала обязательно. В пятницу вечером перед наступлением Субботы и по окончании Субботы – традиционное благословение вином. Ни один праздник не обходится без вина. Вот и придумывали что-то сами, делали из изюма самодельное вино, хранили в пятилитровых бутылях. Виноградом-то в советские годы было не разжиться, а изюм был в продаже. Так и выкручивались.

Единственное, с чем не было проблем – это с водкой. С обычной водкой, которую продавали во всех магазинах. Ее делали из пшеницы, и эта водка была стопроцентно кошерной. Каждое утро после занятий присаживались наши старички в синагоге и отдыхали. Им кому за семьдесят, кому за восемьдесят, а они по две-три стопочки примут и закусят печеньем. И так каждый день. Я прямо удивлялся, глядя на них, вот здоровье у людей!

В советское время кошерную колбасу к нам доставляли из Венгрии. Мы ее заказывали в небольших количествах, там специально для нас ее делали и по праздникам привозили. Опять же, еще надо было доставить без проблем. Все же оформлялось через Совет по делам религий. Десятки писем строчили – отчетов, запросов. И от очередного дурака зависело, пропустят партию товара на таможне или нет. Захотел – пропустил, не захотел – не пропустил. Всяко бывало, иногда такие драмы на границе разворачивались…

В годы перестройки, когда немного ослабли все запреты, мы начали ходить по фабрикам и заводам и договариваться, чтобы специально для нас изготавливали кое-какую продукцию: конфеты, молочные продукты, торты, и чтобы на них ставили отметку, что это кошерно. Специальный человек от общины наблюдал весь процесс от начала до конца. Делали и кошерное «Птичье молоко», и сметану, и сливки, и все-все-все. Наблюдатель был необходим, поскольку обычно в пищевом производстве применяются красители, добавки и консерванты, а они могут содержать запрещенные для евреев вещества. Например, при производстве сыра в него добавляют консервант, изготовленный на основе свиного жира. А для правоверного еврея употреблять в пищу этот продукт, как вы понимаете, смерти подобно. Кроме того, невозможно производить кошерные продукты на том же конвейере, который используется для производства продукции широкого потребления. Должна быть своя линия. В перестроечные времена у нас с этим проблем не было, тогда многие госпредприятия теряли госстатус и простаивали, они были заинтересованы в том, чтобы хоть что-то производить, и с радостью соглашались сотрудничать с нами. Мы обо всем договаривались, приезжали, полностью кошеровали процесс, отмывали и отчищали эти станки. Целое дело было, изо всех сил старались, чтобы в кошерный продукт не попало ни грамма запрещенных добавок и консервантов. Но сотрудники всегда шли нам навстречу, только рады были: «Пожалуйста, делайте, что вам надо, лишь бы производство не простаивало». Хоть что-то люди заработать хотели.

С традиционной еврейской мацой тоже были проблемы. Маца, или, как ее еще называют, «хлеб веры», – это опресноки. Мацот в переводе означает «лишенное влаги». Из-за того, что маца не содержит хамеца – дрожжевой закваски, – ее производство совсем не сложное. В принципе, это мука, замешанная на воде. Сложность в том, что от замеса до выхода готовой продукции должно пройти восемнадцать минут. Считается, что, когда евреи вышли из Египта, они пекли мацу на солнце, и именно столько времени требовалось для того, чтобы лепешки испеклись. Замесил, положил на горячий камень, и по прошествии восемнадцати минут маца готова. Сейчас, помимо кошерной, тщательно просеянной муки, для ее изготовления нужна специальная вода. Ее наливают в чан, и она должна отстояться как минимум часа два-три.

Но в семидесятых годах были совсем другие проблемы. Муку выдавали не больше двух килограммов в руки. Все шли в магазины и покупали, сколько можно было. Приносили сюда, ссыпали в кучу и отвозили на мацепекарню. Целая команда у нас занималась этим делом. Приезжали люди из Ярославля, из Тулы, тоже привозили муку, сидели и ждали, пока выпекут мацу. Конечно, ни о какой кошерности продукта в те времена и речи не было. Мука для мацы должна быть специальная, ее нельзя молоть на обычных мельзаводах, где делают муку из зерна. Там ее замачивают, а по нашим законам это категорически запрещено, потому что начинается процесс брожения и опреснок превращается в хамец. Но тогда у нас вообще никакого выбора было.

Все изменилось позже, уже в горбачевские времена. Мы начали договариваться с колхозами и мелькомбинатами, чтобы они специально для нас косили зерно, не замачивали его и по всем правилам делали кошерную муку. Государство стало выделять квоту. Каждый год мы могли получить порядка двухсот тонн кошерной муки без всяких проблем.