ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС – ВЗГЛЯД ОЧЕВИДЦА ИЗНУТРИ (СИ)

Кто эта сторона? – Это интернациональный (в этническом смысле) международный (в территориальном смысле) синдикат, четко и слаженно действующий против своих народов, каждый в своем национальном «филиале». Хороший тому пример – тайное взаимодействие еврейского и арабо-палестинского «филиалов». Допустим, какой-то араб совершает теракт – чьи позиции в израильском обществе укрепляет сия акция? – Правых. Это значит, что больше министерских портфелей перейдут в руки шасников, меньше у трудящихся будет прав. Теперь наоборот: какой-нибудь еврейский придурок декларирует нацистские лозунги или устраивает акцию, оскорбляющую достоинство мусульман, чьи позиции в арабском мире это укрепляет? – Хамаса. «Вот видите, – говорят их лидеры народу, – у вас нет никаких перспектив в этом чуждом для вас «дерьмократическом» строе, поэтому держитесь нас, ваших подлинных защитников. В действительности же, шейх Ясин и лидеры Мафдаля более сотрудники, нежели конкуренты, ибо помогают друг другу разделять народы и властвовать над ними.

Да, они могут на словах друг друга проклинать, но на самом же деле сотрудничают. Так, с приходом «Гласности» широкой публике стал известен тайный союз Гитлера и Сталина. А в наше время кое-кто не стесняется и откровенно одобрять своих мнимых противников. Арабские лидеры часто высказываются в поддержку Шарона и Нетаниягу против Барака и «левого» лагеря, стремящегося к миру. Ярые антисемиты одобряют идеи иудонацистов.

Один мой знакомый новый репатриант как-то раз в присутствии меня и коренных израильтян, видимо, желая продемонстрировать свой патриотизм, сказал такую фразу: «Как только я приехал сюда из Бердичева, я хотел получить ответ на один вопрос: А что здесь делают арабы?». Тогда я спросил его: А к кому ты адресуешь этот вопрос, ко мне или к нашим друзьям сабрам? – «Нет, – говорит, – так, риторически вопрошаю». – А ты его задай не риторически, а подойди к конкретному арабу и спроси: «Что ты здесь делаешь?», быть может, он тебе и ответит. А если уж говоришь риторически, то хотя бы представь себе, как бы ты рассуждал, если бы родился арабом? – Не знаю, – говорит, – я не родился арабом, потому и не может быть никаких «если». Я говорю: Но и мудрец Гиллель не родился арабом и тем не менее учил: «Не суди ближнего своего пока сам не станешь на его место» (Пиркей авот 2:4), не можешь или не хочешь понять араба – не суди его. Нет, между нами говоря, мой собеседник все-таки прав, ибо в силу своего рождения он не способен понять ни араба, ни меня. Некорректность моего вопроса подобна тому, если спросить идиота: Что бы ты думал, если бы родился умным человеком? Да, здесь действительно не может быть сослагательного наклонения. Будь человек от природы умным, он сохранит и при еврейском, и при христианском, и даже при атеистическом воспитании ясность ума и способность понимать других. Вместе с тем никто не рождается на свет с априорно присущими еврейскими предрассудками, их формирует среда, а не наследственность. Ни один еврей сам не приходил к убеждению: Я еврей, – кто-то должен об этом ему сказать, более того, заставить поверить, и поверить фанатично, убить всякое внутреннее побуждение познать самого себя. Ни один папа-христианин, ни одна мама-коммунистка не скажут своему сыну: «Ты христианин», или: «Ты коммунист», но: «Вот учение Христа (или Маркса), хочешь – принимай, хочешь нет. Как говорил тот же Ленин, «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно», а не потому, что оно немецкое, еврейское, русское, наше. Верно или не верно – можно спорить, но эти предикаты не могут быть врожденные человеку.