ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС – ВЗГЛЯД ОЧЕВИДЦА ИЗНУТРИ (СИ)

Сейчас в Израиле любят много говорить о советском государственном антисемитизме. Да, факты дискриминации евреев и не только евреев имели место в сложной советской истории, и порой они базировались на почве великорусского (или украинского, или татарского, или прочего) шовинизма и ксенофобии. Но, а какой национализм не зиждется на шовинизме и ксенофобии? Именно с этим мы и боремся. У националистов часто встречается такая логика: вот вы, демократы, безродные космополиты, обвиняете нас в шовинизме, но это ведь вполне нормальное явление встречается у всех народов, и у русских в том числе, разве нет? – Ну скажем: «Разве да» – но что из того? Так, например, некоторые шасники, мотивируя свою защиту Арье Дери, говорят: «Ну и что же что доказано, что Дери брал взятки, ашкеназим еще больше берут. Это же дискриминация получается: им можно, а нам нельзя?». – Ну давайте тогда, говорю, узаконим все взятки, кражи, мошенничества и другие преступления – так следует по вашей логике? Так же скажем и патриотам: «Если вам нравится ваш собственный шовинизм, то терпите его смиренно и от других, когда сами станете нацменьшинством». Но, как мы уже говорили, национализм, шовинизм, ксенофобия мало связаны непосредственно с еврейским вопросом и антисемитизмом. Антиеврейская политика советского истеблишмента была какая угодно – антинациональная, антисионистская (в политическом смысле), антирелигиозная, антидиссидентская, основанная на культурной или идеологической почве, но никак не антисемитской, да и как она могла быть антисемитской, когда при том строе вообще было фактически запрещено быть евреем или еще кем-либо, кроме патриота Советской страны и интернационалиста. Официальная коммунистическая идеология, сколько я помню, всегда проповедовала интернационализм и дружбу народов, право каждой национальности и этнической группы на развитие своей культурной самобытности. И если где-то в официальных кругах имел место антисемитизм, это тщательно скрывалось. Никто открыто не смел отрицательно высказаться о евреях, как то, с другой стороны, имело место не только в фашистской Германии, но и в дореволюционной России и даже в демократическом Западе (книга Гладкого «Жиды» издана была в Европе, в то время как в СССР за ее распространение давали срок). Да и в самом Израиле расистские высказывания и оскорбительные выпады против других народов стали нормой общественной морали, даже «культурной традицией».

Да, можно сказать, что политика партии была против еврейства как незаконного неформального антигосударственного образования, не вписывающегося в ее идеологические каноны о семье народов, и если можно говорить о действительном существовании евреев в Советском Союзе, то никак не в качестве нации, а именно в качестве такого образования, полулегальной кружковщины. Если вы усматриваете национальную жизнь только лишь в наличии каких-то взаимных корпоративных интересах, то тогда любая преступная банда может объявить себя нацией. Никто не будет осуждать такую государственную политику, когда некоторым гражданам будет ограничен доступ к высокопоставленным должностям за их связь с преступными группировками, враждебно настроенными к самому государству. Разве еврейство, не осуждая его где-то в высшем плане, по сути своей, не являлось по отношению к России именно такой структурой? Кто прав, кто виноват, сейчас не будем судить, но факт тот, что эти две политические силы были враждебны друг другу, а борьба с государственным врагом – это уже несколько иной аспект, нежели антисемитизм.

Другой причиной антиеврейских мер в определенные периоды было стремление противодействовать еврейскому протекционизму, процветавшему в результате непропорционально завышенного числа евреев в управленческом аппарате советского государства, образовавшегося в результате большевистской революции, в которой, как известно, евреи играли, если и не лидирующую роль, то во всяком случае одну из главных и определяющих. Опять таки, если бы такую же роль в стране играла какая-нибудь другая общность или клан, то и они бы вряд ли избежали против себя репрессий, если только не более жестоких, каковых «удостоились» казаки, крымские татары, калмыки и прочие.