Еврейское остроумие

— А что я могу вам сказать? Только то, что вы счастливчик. У вас такая сигара — одна-единственная, а у меня — вон, все полки забиты!

Владелица лавки прохожему:

— Заходите, пожалуйста, к нам! У нас все есть в продаже.

— И носовые платки есть?

— Ну конечно! Льняные, хлопчатобумажные, шелковые…

— Тогда возьмите один и вытрите себе нос.

— Смотри, этого человека я поставил на ноги…

— Я и не знал, что ты такой благодетель!

— …а до того, как мы с ним встретились, он в своем экипаже ездил.

Вывеска на двери:

"Иосиф Ратнер. Идеалист, торговец старым платьем, костями, тряпьем, заячьими шкурками, за которые плачу самую высокую цену".

— Сколько служащих на вашем предприятии?

— Двенадцать… нет, собственно говоря, только одиннадцать, потому что один все время сидит в клозете.

Служащий мечется по конторе туда-сюда и причитает:

— Ах, моя голова, моя голова! Кажется, я теряю разум!

Хозяин, строго:

— Если у вас болит голова, идите домой! Только прекратите бегать и хвастаться!

— Посмотри-ка: у Тейтельбаума, с которым у меня было столько неприятностей, родилась тройня. Поделом ему! Пускай знает, каково это, когда получаешь больше, чем заказывал!

Кратценштейн пишет жалобу в Министерство путей сообщения: "…Так что груз шерстяных тканей прибыл мокрый, испорченный, и мы понесли большие убытки. Мой компаньон считает, что ответственность за это должна нести железная дорога, так как крыша вагона была худой. Ваше превосходительство, ну как это вам?"

Еврей-торговец договорился с женой: каждый раз, когда ему не удастся заключить хорошую сделку, она должна зажигать в доме праздничное освещение. Если же день заканчивается успешно, в доме пускай горит одна-единственная свеча.

— Если мне не везет, — объяснял он, — пускай и другие будут в плохом настроении. — Ведь они злятся, когда думают, будто мне все удается. Вот для чего нужно праздничное освещение.

А когда у меня все хорошо, пусть и другим будет немного радости. Ведь в каком случае мои дорогие сограждане рады больше всего? Когда думают, что мне больше чем на пару свечей не хватает.

Поздно вечером Янкель стучит в окно Мойше и тихо спрашивает:

— Мойше, ты уже спишь?

— Нет.

— Можешь одолжить мне пятьдесят гульденов?

— Я сплю, я сплю!

Барон фон П. покупает у Янкеля тягловую лошадь. Он придирчиво осматривает животное и говорит:

— Вы должны снизить цену: лошадь на один глаз слепа!

— Боже праведный, герр барон! Что она у вас должна делать: работать или читать газету?

Барон фон П., крупный землевладелец, жалуется Янкелю на плохую погоду. На что Янкель отвечает:

— Вот и я не понимаю, как можно делать гешефт под открытым небом?

Финкелыптейн, правая рука господина Янку из городка Григорча, возвращается из Рима, где он занимался валютными операциями.

— Ну как, Финкелыптейн, — спрашивает его помещик, — а у Папы Римского ты побывал?

Финкелыптейн:

— Боже праведный, неужели он тоже торгует валютой?

Хаим из нищей Касриловки:

— В нашем местечке есть всего одна золотая монета.

— Не может этого быть! Это обман зрения, и вызван он скоростью обращения…

Касриловка. Мойше продает свою корову Ицику, тот продает эту корову, немного дороже, обратно Мойше, Мойше опять продает ее Ицику…

Однажды Мойше приходит к Ицику, сияя от радости:

— Я очень выгодно продал корову одному приезжему!

Ицик, побледнев:

— А на что же мы теперь будем жить?

На железнодорожной станции:

— Ты куда едешь?

— В Варшаву, закупать доски.

— Слушай, зачем ты мне врешь? Я же знаю: если ты говоришь, что едешь в Варшаву за досками, то на самом деле ты едешь во Львов продавать зерно. Но я случайно узнал, что ты действительно едешь в Варшаву за досками. Почему же ты тогда врешь?

Вариант.

Исаак встречает на станции Давида.

— Я еду в Варшаву, — сообщает Давид.

Исаак качает головой:

— Ой, ганев ( мошенник)! Я же знаю: если ты говоришь, что едешь в Варшаву, значит, на самом деле ты едешь во Львов. Но ты мошенник вдвойне: случайно я узнал, что ты на самом деле едешь в Варшаву!

К старому Соломону, хозяину магазина, приходит коммивояжер по продаже белья и раскладывает свою коллекцию. Они рассматривают, ощупывают товар, обсуждают цены и условия поставки, коммивояжер подтаскивает все новые чемоданы с образцами. Наконец открыт последний чемодан.

Тут Соломон говорит:

— Я вам что-то сейчас скажу. Мои склады полны, а покупать у меня никто ничего не хочет. Я тоже у вас ничего не куплю.

Коммивояжер молча складывает свои чемоданы. Потом надевает шляпу и принимается читать заупокойную молитву.

— Вы что, вы читаете по мне кадиш?! — кричит Соломон.

Коммивояжер высокомерно отвечает:

— Для меня вы умерли.

Грюн приходит в магазин тканей, владелец которого — его друг Блау.

— Слушай, Блау, мне нужно какое-нибудь красивое летнее платьице для моей дочурки, Рахиль. Но ты должен мне гарантировать, что оно не сядет при стирке.

— Покупай без сомнений! Я тебе гарантирую!

Спустя неделю платьице постирали, и оно село так сильно, что едва закрывало бедра. В этом платье Грюн привел маленькую Рахиль в магазин Блау. Тот взглянул на девочку и восхищенно воскликнул:

— Ах, милая крошка! Как она выросла!