Еврейское счастье Арона-сапожника. Сапоги для Парада Победы

На самом деле Бенчик все время о чем-то думал. И любил читать. Мы-то, обалдуи, в свободное от работы время все больше за голубей, за расшибец, за городки и прочие «молодецкие забавы». А Бенчик, как минутка, так книжка. Жил он, конечно, у нас. И ясно было, что Хана, младшая моя сестра, ему нравится. А когда случилось то, что случилось, то есть, «Армагеддон», Беня исчез вместе с Ханой. Конечно, все это я узнал много позже, в 1944 году, когда мы вошли в Польшу.

Но об этом в свое время и в своем месте, хотя кто знает – когда оно подойдет, это время.

А пока, ежели я вас не утомил, любезный читатель моего «сапожнического» пера, то немного еще о нашем гешефте или, как теперь говорят, бизнесе. Вы можете видеть, что работа сапожника нелегкая. А когда я в свои корявые пальцы взял ручку и начал писать, вначале про Хайфу и себя, а дальше потянулось и потянулось и… не думайте, что так все легко. Даже очень тяжело. Это им, щелкопёрам да очкарикам, все ширк-ширк и уже 10 страниц написал. А еще устроились на машинке стучать. Как дятлы. Тук-тук-тук – и чего-то написано и напечатано. А каково сапожнику. Право слово, нелегко.

Ну, еще немного про папин и уже частично и мой бизнес.

Должен сказать, что мы работали очень много и тяжело. Да, именно тяжело. Особенно для ярмарок, которые начинались в осенний период.

К этому времени мы вырабатывали массу сапог, чтобы выехать в разные места на ярмарки. А после праздника «суккот»[22], когда урожай уже собран и дожди не прекращались, к нам, буквально, выстраивалась очередь крестьян с дырявыми сапогами. Сапоги хлопали и хлюпали, грязь летела из сапог, как из хорошей лужи, а мужики просили – самая осенняя страда: сейчас все убрать нужно и со скотиной работы невпроворот!