Еврейское счастье военлета Фрейдсона

С начала Отечественной войны товарищ Фрейдсон служит в противовоздушной обороне столицы инструктором в запасном полку — обучал лётчиков ночным полётам и переучивал их на новейший самолет-перехватчик МиГ-3. С начала октября прошлого года он на боевой линии в должности адъютанта старшего эскадрильи ночных истребителей нашего полка. Совершил двадцать четыре боевых вылета ночью. Водил в бой звенья и группы истребителей. Его группа сбила одиннадцать вражеских бомбардировщиков в небе столицы, из которых три сбил лично старший лейтенант Фрейдсон, за что награжден орденом Красной звезды и повышен в воинском звании. А в ночь на двадцать восьмое ноября, израсходовав весь боеприпас, он на подступах к Москве таранил вражеский бомбардировщик своим самолетом, повторив подвиг летчика Талалихина. За отвагу и геройство десять дней назад Указом Верховного Совета Союза ССР его удостоили высокого звания Героя Советского Союза.

В быту скромен, у коммунистов и комсомольцев полка пользуется заслуженным авторитетом. Постоянно повышает свой политический уровень, ведет активную общественную работу как агитатор эскадрильи. Делу Ленина и лично товарищу Сталину предан.

Я считаю, что товарищ Фрейдсон достоин высокой чести быть членом партии большевиков. И не только я. Так считает вся парторганизация нашего истребительного полка. О чем мы и дали свои рекомендации вашему собранию.

При этом замполитрука показал залу два исписанных тетрадных листочка.

— У меня все, товарищи, — Кузнецов сел на свое место.

— А как у него с семейным положением? — спросила, выглянув из-под фикуса тетя Гадя.

— Товарищ Фрейдсон холост, — ответил комиссар полка, не вставая с места. — Понять его можно — то учеба, то длительная китайская командировка, то финская война, постоянные ночные полёты… Некогда было ему невесту искать. Но какие его годы? Найдет еще себе боевую подругу. Тем более, что жилплощадь у него в Москве имеется. Есть куда привезти жену, — усмехнулся старший батальонный комиссар.

При волшебном слове ''жилплощадь'' женская часть партсобрания нездорово оживилась. Но без излишней внешней аффектации.

Задали мне коммунисты еще десяток ''каверзных'' вопросов по Уставу и Программе партии. По текущему политическому моменту. И удовлетворенные отпустили. Тут я был подкован на ''ять'' — не зря в библиотеке торчал.

Проголосовали.

Единогласно — ''за''.

Но я бы сильно удивился, если бы забаллотировали свежего Героя Советского Союза.

Поздравили меня тепло с ''высокой честью''. В ответ я сказал положенные слова, которые второпях заранее отрепетировал с Коганом. Что бы я без него делал, просто не представляю?

Товарищ Чирва поздравила меня и с доброй улыбкой уверила, что утверждение моей кандидатуры в ''верхней инстанции'' — политотделе Санупра московского гарнизона можно считать формальностью.

— Переходим к последнему вопросу нашей повестки — персональному делу коммуниста Ананидзе. Кто желает высказаться?

— Я, — поднял руку капитан ГБ Лоркиш, вставая.

Получив разрешение от председательствующего, большой особистский начальник заговорил хорошо поставленным проникновенным голосом, напирая на то, что нельзя рубить с плеча и прежде чем выносить персональное решение необходимо во всем тщательно разобраться…

— Вот если бы сам Ананидзе пользовался вашими рекомендациями, — перебивая его, подала голос с места медсестра Васильевна (я и не подозревал, что она член партии), — не было бы никакого персонального дела на него. А так пусть ответит за то, что натворил по строгому партийному спросу. Вы сами должны понимать, что по пустякам на уполномоченных Особого отдела персональные дела не открывают. Просто его неудачная и неуместная попытка ''сшить'' шпионское дело на Героя Советского Союза и коммуниста Фрейдсона стала последней каплей переполнившей чашу терпения у наших коммунистов. Особенно у коммунисток.

И тут женскую часть собрания просто прорвало. Заголосили все разом, обвиняя Ананидзе во всех смертных грехах.

Когда бабоньки хоть немного успокоились, точнее выдохлись, Ананидзе не нашел ничего лучшего, чем тушить огонь керосином.

— А что я могу поделать, если они сами мне на шею вешаются? — заявил этот мелкий живчик.

Лучше бы он промолчал. А так все затихли от неожиданности, глядя на оборзевшего особиста. Новый базар, который могло превратиться партсобрание, умело оборвала Васильевна. Встала и сказала то, о чем думали многие, но не решались сформулировать.

— Я предлагаю исключить Ананидзе из рядов нашей партии.

— С какой формулировкой? — спросил ее комиссар госпиталя.

— За дискредитацию высокого звания коммуниста, бытовое разложение и наплевательское отношение к своим служебным обязанностям. Занятый стряпанием липовых дел, он совсем запустил свою настоящую работу.

— Другие предложения будут? — тут же подорвался замполитрука. — Нет? Ставлю на голосование. Кто за предложение коммуниста Ивлевой Анастасии Васильевны?

Лес рук. В том числе и моя.