Евроняня

– Не знаю, – пожала плечами Ника, – из Америки, наверное!

– Правильно, деточка! Вся зараза, весь смрад идет к нам из-за океана! Я завтра же внесу законопроект о запрещении игровых автоматов на территории России!

– Вы же завтра хотели про коммунистов…

– Коммуняки подождут! – отмахнулся он. – Есть проблемы поважнее! Веришь, – пожаловался он Нике, – столько неотложных дел, что до этих уродов просто руки не доходят! Слушай, детка… – Глаза Хреновского вдруг жадно вспыхнули. – А если я тебя приглашу выступить перед нашим дебильным парламентом?

– Ой, нет, что вы, – перепугалась Ника. – Я не могу!

– Да тебе и говорить ничего не придется! – радостно уверил ее депутат, жадно обшаривая глазами ее фигуру. – Выйти, себя показать, а все самое главное я сам скажу. У нас же там мужики, как тебя увидят, за любой закон проголосуют!

– Если только брат разрешит, – осторожно кивнула Ника.

Хреновский мгновенно сник. Грустно посмотрел на девушку:

– Жалко. Владимир Владимирович точно не позволит. Он давно хочет на наш парламент маленькую бомбочку скинуть… Честно сказать, я и сам не против, но тогда мне надо куда-нибудь уехать с визитом. А кто за порядком проследит?

Кто всколыхнет это вонючее болото? Вот так и живу, страдая…

– Петр Адольфович, нам не пора? – Ника все-таки очень боялась опоздать. Перед предполагаемой встречей с Малентино меркла даже проблема неминуемой бомбежки парламента.

– Да-да, – спохватился Хреновский. – Пора. Через час время доклада Владимиру Владимировичу.

* * *

– Петр Адольфович, а что за вечеринка? – наконец, уже в автомобиле, решилась спросить Ника.

– Вы не в курсе? – оживился Хреновский. – Наш общий друг, Ркацители, устраивает презентацию своего нового проекта «Спартак, побеждающий волчицу». Гигантская скульптура будет установлена в центре Колизея! Высота 48,7 метра! Представляете?

– Нет, – помотала головой Ника. – А почему?

– Потому что Спартак был итальянцем, а волчица спасла Ромула и Рема, которые основали Рим.

– Нет, почему высота такая странная? Еще чуть-чуть и пятьдесят метров было бы…

– Ну, на этот вопрос я не отвечу. Таков замысел художника. А может, – Хреновский задумался, – просто денег не хватило. Знаете, как бывает, спонсоры всегда стараются сэкономить, а страдает величие общей идеи.

– А зачем Спартаку бороться с волчицей? – вслух подумала девушка. – Он же против рабовладельческого строя выступал? При чем тут Ромул и Рем?

– О, деточка, в этом и есть гениальность великого Зураба! – восторженно выкрикнул депутат. – Стоит поразмыслить, вникнуть в глубь исторических процессов, и аллегория становится понятной. Именно с Ромула и Рема началось порабощение свободолюбивых итальянцев! Вскормленные молоком дикого зверя, они и вели себя как алчные, ненасытные хищники! Спартак, борясь со свирепой волчицей, пытается переломить ход истории, заставить ее идти цивилизованным путем!

– А вы знакомы с Малентино? Депутат самодовольно хмыкнул:

– Лучше спросите, знаком ли он со мной…

За этими интересными и познавательными разговорами они незаметно доехали до ночного клуба «Рим».

Убранство внутри помещения было помпезным и просто вопило о вкусе хозяев: египетские обелиски перемежались натуральными развалинами Помпеи, стены представляли собой малое собрание галереи Уффици.

Хреновский элегантно усадил Нику за столик:

– Я вас оставлю ненадолго, отыщу Зураба.

Осторожно оглядевшись, девушка совершенно ничего не увидела. То есть не увидела людей. Подсвеченные стены, серебристый небольшой подиум по центру, видимо, специально собранный по случаю приезда Малентино. Овальные светящиеся озерца столов симметрично разбросаны по всему залу. Свет струится будто бы из самих голубоватых столешниц, выделяя аккуратные букеты цветов, приборы, белоснежные салфетки, руки со сверкающими драгоценностями. Лица же совершенно скрыты в полумраке. Ника сообразила, что и ее собственное лицо пребывает в такой же недосягаемой для глаза тени, успокоилась и сосредоточилась на подиуме.

Изысканную серебристость ему, оказывается, придавали длинные светящиеся шнуры, опоясывающие прямоугольник по периметру, а само подиумное пространство было усеяно прекрасными белыми розами. Вроде бы разбросанными вполне хаотично, однако, приглядевшись, можно разобрать вполне читаемую узкую дорожку, которая в точности должна соответствовать изысканному и расслабленному шагу манекенщиц.

Подошел официант с подносом, склонил голову в почтительном поклоне. Ника осторожно взяла высокий бокал, пригубила искрящееся прозрачное вино. Прохладные пузырьки вкусно защелкали на языке. Шампанское было совсем не сладким, скорее, наоборот, несколько горьковатым, но каким-то изысканно-легким, с терпкой неуловимой кислинкой. Ника сделала еще глоток, задержала пузырьки на языке.

– Вероника, это вы? Я не ошибся? – услышала она вдруг знакомый голос. – Вы с кем? С Борисом? Или Владимиром?

Против нее присел Дмитрий, действительно обрадованный, в белом шелковом костюме, потрясающе элегантный и красивый. Как киноактер Том Круз.

– Я – с Хреновским, – ответила Ника.