Европа. Борьба за господство

Через два месяца после капитуляции Германии победители собрались на конференцию в Потсдаме, чтобы согласовать «необходимые меры для того, чтобы Германия никогда больше не угрожала своим соседям и миру во всем мире».[1126] Четыре зоны оккупации получили окончательные границы: советская охватывала Мекленбург, Тюрингию, центральные провинции Пруссии вокруг Бранденбурга и в Саксонии; американская зона располагалась в Юго-Западной Германии; британская охватывала северо-запад; французская зона, «вырезанная» из британской и американской, распространялась на юг Рейнской области, Пфальц, Баден и южный Вюртемберг. Берлин, который находился в глубине советской зоны, также разделили на четыре сектора, по одному для каждой из держав-победительниц. Австрию тоже поделили на четыре зоны оккупации: советскую в Нижней Австрии, американскую вокруг Зальцбурга и Линца, британскую на юге, включая Штирию и Каринтию, и французскую на западе с центром в Инсбруке. Столица Австрии Вена, которая относилась к советской зоне, была разделена на четыре сектора. Эйпен-Мальмеди вернули Бельгии, Эльзас-Лотарингию возвратили Франции, а северный Шлезвиг – Дании. Эти решения фактически повторяли решения 1919 года, но на востоке изменения оказались куда более радикальными. Померанию и Силезию передали Польше – пусть «окончательная демаркация западной границы этой страны подлежала фиксации в мирном договоре», – а Восточную Пруссию поделили между Польшей и Советским Союзом. Все три региона находились под властью немецких принцев и князей на протяжении многих столетий и, за исключением Верхней Силезии, где немцы составляли исконное подавляющее большинство, заселялись почти исключительно немцами на протяжении сотен лет. В общей сложности Германия потеряла около трети своей довоенной территории.

Существенно изменились и границы других стран Европы. Сталин сохранил плоды своих завоеваний 1939–1940 годов – финскую Карелию, румынскую Бессарабию, прибалтийские страны и, конечно, Восточную Польшу. Как он разъяснил на Ялтинской конференции, аннексия части территории Польши диктовалась не только стремлением помешать ее западному соседу. «Проблема гораздо глубже, – подчеркнул он. – На протяжении всей истории Польша была коридором, по которому приходил враг, желавший напасть на Россию… Немцы дважды проходили через Польшу, чтобы напасть на нашу страну».[1127] Иными словами, именно «немецкий вопрос» определял новое территориальное урегулирование на востоке Европы. С точки зрения этнографии масштабы преобразований были поистине грандиозными.[1128] Еврейское население земель между Доном и Бискайским заливом было истреблено в годы войны практически полностью. Немцы Померании, Силезии и Восточной Пруссии – в совокупности 7,5 миллиона человек – были переселены в массовом порядке на запад, в зоны оккупации, как и 3 миллиона судетских немцев. Немцы, утверждал чешский президент Эдуард Бенеш, снова занявший свой пост, «перестали быть людьми в ходе войны, для нас они все – одно громадное и страшное чудовище в человеческом облике. Мы решили, что должны ликвидировать немецкую проблему в нашей республике раз и навсегда».[1129] Польское население Пинска, Львова и Брест-Литовска также депортировали на запад, в области, освобожденные от немцев. Разумеется, сохранились несколько крупных национальных меньшинств компактного проживания – венгры и немцы в румынской Трансильвании и венгры на юге Словакии, – но в целом этническое многообразие, свойственное Центральной и Восточной Европе на протяжении столетий, исчезло.