Европа изобретает цыган. История увлечения и презрения

Романтическая и постромантическая литература изобилует предостережениями и предсказаниями цыганок. В романах, драмах и стихах просветительская борьба с предсказаниями прекращается. Она уступает место отчетливому признанию, которое усиливается благодаря зависимости сюжета от предсказания. Теперь цыганок и их способности принимают всерьез, если, как у Генриха фон Клейста (1777–1811) в «Локарнской нищенке» или в «Михаэле Кольхаасе», речь идет о жизни и смерти. Больше они не являются членами банд нищих и обманщиков с их дешевыми трюками, а воплощают жуткие, темные силы ночных миров.

Наряду с магией немалую роль играет медицина. Цыганам приписывается умение исцелять, которым доныне пренебрегали, но оно, тем не менее, сохранилось в целости, передаваемое из поколения в поколение[284]. Начиная с XVI в. цыгане становятся для эзотерики важными потенциальными носителями древних языческих знаний[285]. По этой причине начинают искать близости с ними, и пытаются разрабатывать особые ходы, чтобы попробовать заглянуть в их «искусство»[286]. Ученые-просветители отрицают магические и целительные способности цыган и относят эзотерические практики к репертуару мошенничества. Возникает диффузное пространство представлений, в котором образы угрозы и помощи сменяют друг друга, как, например, ведьмообразные цыганки в «Гётце фон Берлихингене» Гёте (1749–1832)[287].

В эзотерике центральную роль играет подлинная передача тайного знания непостижимым путем. Возникает нарратив традиции, забвения и повторного открытия, зашифровки и расшифровки вестей. Наряду с гаданием по руке цыганам, особенно во Франции, приписывают также гадание на картах. Опубликованная в конце XIX в. и с тех пор многократно переиздававшаяся книга Папюса (1865–1916) «Цыганское таро. Абсолютный ключ к тайным наукам» заостряет возникшие на заре Нового времени легенды о «тайном учении» цыган до тезиса, до сих пор актуального в кругах эзотериков. Согласно этому тезису, цыгане передавали от поколения к поколению «Игру таро», «главную книгу античного посвящения»[288]. Игра таро – это в буквальном смысле слова библия цыган, которая обеспечивает им пропитание с помощью гадания.

Да, карточная игра по имени «ТАРО», которая есть у цыган, это – Библия Библий. Это книга Тота Гермеса Трисмегистоса, это книга Адама, это книга Откровения о происхождении самой древней цивилизации[289],

и более того, эта игра – «синтез всех учений античности»[290]. Цыган является хранителем этого знания, о глубокой истинности которого он, однако, как «невежественный и порочный человек»[291], толкующий картинки на картах, но не разумеющий грамоте неуч, не имеет никакого понятия.

Пока еще в этом запутанном учении о мировой мудрости, которое наследует народной вере в огненное колдовство и изгнание порчи, приписываемая цыганам миссия ничего не меняет в образе презренной, архаичной, маргинализированной группы людей. По кусочкам складывается фантастическая картина нечистого, преданного антихристу народа. Это представление и ложится в основу агрессивного преследования тех «услуг», которые оказывают цыгане.

Вредоносное и огненное колдовство

Между благодарностью и страхом колеблются события, связанные в народных и местных преданиях с магическими способностями цыган[292]. Объяснимые рисками того времени, связанными с пожарами, на переднем плане, наряду с предсказаниями и проклятьями, стоят защита от огня и причинение вреда[293]. «Лексикон обмана» 1761 г. предостерегает читателя, что «они заговаривают зубы людям, утверждая, что могут погасить огонь, или сделать так, чтобы дом был защищен от ведьм и воров, или, наоборот, чтобы в него ударила молния»[294]. Многократно повторяемые россказни о том, что они могут разжечь огонь так, что не пострадает ни то, что под ним, ни окрестности, также становятся предметом дискуссии:

Согласно общей легенде цыгане могут разводить огонь на снопе соломы так, что солома даже не загорится. Но я считаю, что это невозможно, хотя некоторые говорят, что они используют для этого свои дьявольские искусства или белый корень цикория, или же так распределяют и кладут солому, что она не сразу загорается[295].

Швабская народная песня с иронией сообщает о тех же способностях: «А цыган умнее нету, / коль странствуют по белу свету, / В шляпе суп они готовят, / Шляпа не горит, не тонет»[296].