Европа нового времени (XVII—ХVIII века)

Вторая по значению причина заключалась в относительно быстром сужении социальной базы абсолютизма даже в среде самого дворянства. Как уже отмечалось, Тюдоры немало потрудились не только в деле завершения разгрома старой феодальной знати, но и над созданием новой землевладельческой аристократии, целиком и полностью обязанной своим возвышением новой династии и поэтому безраздельно ее поддерживающей. Однако в течение XVI в. дворянство, вскормленное Тюдорами, в свою очередь расслоилось: значительная его часть, связав свое экономическое благополучие с капиталистическим способом производства, тем самым оказалась в открытой оппозиции к абсолютизму, особенно к той его форме, в которой он проявлялся в правление первых Стюартов. Итак, раскол английского дворянства на два антагонистических класса — уникальный по своей завершенности факт в европейской истории — не мог не ускорить наступление кризиса системы правления, на этот класс прежде всего опиравшейся.

В ряду причин, обусловивших скоротечность системы английского абсолютизма, важное место следует также отвести резкому обострению борьбы классов (и прежде всего на почве аграрного вопроса), вылившемуся в 1607 г. в крестьянское восстание, охватившее центральные графства страны. Известно, что тюдоровское законодательство, направленное против огораживаний, потерпело полную неудачу. Конец XVI и начало XVII в. совпали с новой волной огораживаний, намного более опустошительной в сравнении с прологом огораживаний в конце XV — начале XVI в. Причина этой неудачи лежит на поверхности: контроль за соблюдением законов против огораживаний был возложен на аппарат власти, так называемых мировых судей, находившийся в руках самих виновников огораживаний. Зато рвение тех же властей в преследовании бродяжничества превосходило все ожидания. Бродяги — жертвы огораживаний — забивались в колодки, заключались в работные дома, в тюрьмы, свозились в заморские колонии, их вешали десятками за кражу ковриги хлеба. Естественно, что откровенно террористическая политика по отношению к низам могла только усилить антиправительственное брожение в их среде, переросшее в открытое восстание в первые годы правления Якова I.

Таковы основные объективные причины кризиса системы английского абсолютизма. Однако немаловажную роль сыграли и субъективные причины — появление чужеземной династии на английском престоле несомненно ускорило наступление развязки. С одной стороны, парламентская оппозиция решила воспользоваться этим обстоятельством, чтобы в надежде на благодарную уступчивость и недостаточную осведомленность короля относительно английских порядков потребовать от него такого рода уступок, о которых она и мечтать не смела в правление королевы Елизаветы. С другой стороны, и Яков I Стюарт именно в силу своей «чужеземности» прибыл в Англию с далекими от реальности представлениями о границах королевской прерогативы в Англии. Разочарование и отчуждение с обеих сторон наступило очень скоро. В свою очередь, то обстоятельство, что в Англии сохранилось центральное сословно-представительное учреждение — парламент, содействовало тому, что кризис системы абсолютизма принял форму конфликта между королем и парламентом (точнее — с организованной оппозицией палаты общин). Очевидно, что в такой преобразованной и опосредствованной форме проявлялось постепенно разделявшее страну на два лагеря глубокое размежевание общественных классов по основным вопросам внутренней и внешней политики Якова I.

Столкновение между расширительным истолкованием королем прерогатив короны и не менее расширительным толкованием оппозицией привилегий парламента проходит красной нитью через парламентскую историю с 1603 по 1629 г., т. е. до того момента, когда наследник Якова Карл I распустил парламент, решив попытаться править страной без участия парламента. Конфликтные ситуации возникали почти по любому поводу, однако наибольшей остроты достигали при обсуждении торгово-промышленной, финансовой и религиозной политики короны.

Уже в первом созванном Яковом I парламенте палата общин представила на его рассмотрение документ, озаглавленный «Апология палаты общин». В нем (в противовес абсолютистским притязаниям Стюарта, изложенным в трактате Якова под названием «Истинный закон свободных монархий») подчеркивалось, что английский король не является ни абсолютным, ни независимым от парламента главой государства. «Апология» объявляла верховным органом государства парламент во главе с королем, но отнюдь не короля, действующего независимо от парламента. Решительно отрицая принцип божественности королевской власти, авторы «Апологии» заявляли, что власть смертного короля не является ни божественной, ни единоличной, что права и вольности подданных не являются временной уступкой короля и не ограничены сроком заседаний парламента, а представляют собой «исконное право» свободных общин страны. Это прирожденное право свободнорожденных англичан, закрепленное в «Великой хартии вольностей»[10] и других статутах королевства.