Европа нового времени (XVII—ХVIII века)

Привилегии дворянства в целом были велики. Земли дворянских доменов полностью освобождались от обычных налогов. Принадлежавшие дворянам крестьянские дворы в радиусе «заповедной мили» вокруг усадьбы были полностью избавлены от рекрутской и извозной повинности и практически не платили налогов; все прочие дворянские земли платили налоги и давали солдат в половинном против обычного размере. Высокие государственные должности должны были замещаться исключительно дворянами. Правда, рядовые шведские дворяне в отличие от датских (за исключением дворянства вошедшей в состав Швеции с 1658 г. бывшей датской области Сконе) не имели права суда над своими крестьянами, не являлись по отношению к ним сеньорами. Право назначать судей в своих землях давалось как особая прерогатива лишь шведским аристократам, чьи привилегии были еще более широкими: владения графов и баронов имели полный налоговый иммунитет и свободу от рекрутской повинности.

Политический союз короны с дворянством в первой половине XVII в. скрепляла широкая раздача шведскими монархами дворянам земельных владений, причем не только из фонда коронных земель, — раздаривались и дворы государственных крестьян, которые отныне должны были платить основной налог натурой не государству, а получившему их в дар феодалу; по своему фактическому положению такие крестьяне сближались с помещичьими. Рядовые дворяне получали земли в порядке условного дарения, которое в принципе могло быть взято обратно, но для знати в ходу были дарения безусловные, наследственные. В результате к середине 1650-х годов, в момент наивысшего роста дворянского землевладения, дворянству принадлежало около двух третей всех земель, корона и государственные крестьяне владели оставшейся третью. В социальном плане это означало реальную угрозу ликвидации свободного крестьянства, а в подходящих для того условиях и переход к барщинно-крепостнической системе хозяйства — пример крепостнических фольварков в захваченной шведами Прибалтике начал оказывать влияние и на шведских феодалов. Но, кроме того, рост привилегированного землевладения был связан с сокращением налоговых поступлений и рекрутских контингентов, и государство пыталось парировать это нежелательное последствие своей политики введением все новых чрезвычайных прямых и косвенных налогов, взимавшихся и с дворянства. Необычайное усиление дворянского сословия привело к сплочению антидворянской оппозиции трех низших, податных сословий (духовенство, горожане и крестьяне), выдвинувших своим лозунгом требование так называемой редукции, возвращения государству розданных дворянам земель. Отныне вопрос о редукции стал ключевым во внутриполитической жизни страны.

Шведское лютеранское духовенство, как и датское, находилось в постоянном конфликте с дворянством из-за вопроса о дворянской опеке над приходами. Лютеранский клир был по большей части скромного происхождения. Даже епископы происходили из буржуазии (в отличие от Дании они не назначались короной, но избирались клиром, и относительная бедность шведской церкви не прельщала дворянские семьи), а среди рядовых пасторов имелось немало выходцев из крестьян. Приходские собрания становились организационной формой, в которой осуществлялось руководство антидворянским движением крестьян со стороны низшего духовенства.

Слабая шведская буржуазия, зависевшая от проводившейся государством протекционистской политики, являлась глубоко роялистской по своим убеждениям. Правда, она была более разобщенной, чем датская, поскольку Стокгольм не мог играть роли ее организующего центра в той же мере, как Копенгаген в Дании.

Но наиболее активным участником антидворянского блока стало крестьянство, чьим социальным позициям непосредственно угрожала экспансия дворянского землевладения. Помимо борьбы через риксдаг, крестьяне пользовались и тем обстоятельством, что в низших, уездных судах архаичного происхождения (тингах) еще участвовали крестьянские заседатели, на сочувствие которых можно было рассчитывать при разборе споров крестьян с феодалами.

Крестьянские депутаты прямо поставили вопрос о редукции уже на риксдаге 1644 г., получив тогда резкий отказ от правительства регентов. На риксдаге 1650 г. требование редукции стало общим для всех податных сословий; в то время правительство королевы Кристины, пользовавшееся движением оппозиции в чисто тактических целях, отказалось его удовлетворить, ограничившись некоторыми частными мерами в защиту переданных феодалам государственных крестьян. В 1653 г. социальная напряженность в деревне привела к взрыву — крупнейшему крестьянскому восстанию в области Нерке.