В укреплении буржуазии, в осуществлении ею своей исторической миссии по сплочению государства были в конечном счете заинтересованы и широкие массы трудящихся и деревни и города, из среды которых формировались кадры наемных работников, создавался предпролетариат. Кроме того, выступая против феодального угнетения, народные массы питали надежду на государство в лице царя, что рано или поздно наступит облегчение от налогов и повинностей, от произвола господ. Установление крепостного права резко обострило поляризацию социальных слоев и их антагонизм. Но в крестьянской среде сохранилась вера в то, что крепостное право не вечно, оно может быть и должно быть отменено справедливой высшей властью. Самодержавие умело поддерживало эти иллюзии отдельными уступками, одергиванием особенно зарвавшихся царских администраторов в центре и на местах, а также путем повседневной идейно-психологической обработки умов.
Для самой верховной власти возрастающее значение приобрело «нормальное» функционирование всех звеньев усложняющейся государственной организации — армии, бюрократии, карательных и судебных органов, финансов. Все это требовало, чтобы подданные монарха (в том числе крестьяне) сохраняли некий минимум экономических возможностей для поддержания жизнеспособности государства. Между тем рост привилегий дворянства за счет ущемления и подавления имущественных и личных прав крестьянства постепенно приходил в противоречие не только с социально-экономическими потребностями развития страны, но в известной мере и с эволюцией государственной надстройки в направлении абсолютизма.
Эти противоречивые тенденции создавали сложнейший конгломерат отношений и интересов классов-сословий и государства. Логика классовой борьбы не раз сталкивала восставших с царским правительством, но порожденные этим столкновением проблески осознания истинной роли монарха — стража и защитника интересов господствующих слоев общества — не закреплялись в их представлениях. Царизм умел создать атмосферу ожидания и терпения. В практику управления вошли демагогические обещания, адресованные недовольному люду. При смене уездных воевод (обычно раз в два года) правительство объявляло свободную подачу жалоб на отъезжавшего восвояси, охотно признавало всякого рода «неправды» и «утеснения», чинимые народу. Новому воеводе наказывалось искоренить непорядки, обнадежить жителей уезда, что теперь все пойдет иначе. Эти благие намерения надлежало довести до сведения всех слоев населения. Шло время, и все повторялось по новому кругу. Отсюда живучесть такого явления, как самозванчество, возросшее на несбыточных ожиданиях «хорошего», «справедливого» царя.
При рассмотрении вопроса о перерастании сословно-представительной монархии в абсолютную нужно учитывать и внешнеполитический фактор. Для решения международных проблем Россия нуждалась в совершенствовании своих вооруженных сил, в расширении контактов с другими государствами и освоении их опыта. Все XVII столетие, по сути дела, прошло под знаком тех намечающихся сдвигов, которые повлекли «европеизацию» России в период реформ Петра I.
Таким образом, историческая обстановка, складывавшаяся в России XVII в., создавала условия и предпосылки для нового этапа централизации государства — превращения его в абсолютную монархию.
Первые годы правления династии Романовых проходили в сложной внутриполитической и международной обстановке. Тогда Земские соборы превратились в почти постоянно действующий орган, без которого не решались никакие дела государственного значения. Ведущую роль при этом играли феодалы. Представители других сословий и в численном отношении, и по части реального веса занимали подчиненное положение.
По мере изживания последствий интервенции и гражданской войны правительство все менее обращалось к созыву Земских соборов. После 1626 г. почти десятилетие шло без соборов. Но в 1632–1634 гг., когда шла Смоленская война, правительство вновь обратилось к «земле», так как возникла необходимость введения чрезвычайных налогов для содержания армии. В 1636–1642 гг. причиной созыва Земских соборов стали также внешнеполитические события (судьба Азова, взятого казаками, и отношения с Крымским ханством и Турцией).