Европа нового времени (XVII—ХVIII века)

7 июня 1640 г. в центре событий вновь оказалась Барселона: дома, в которых жили представители центральных властей, были разграблены и сожжены. Затем подверглись разгрому жилища богачей. Повстанцами был убит Санта Колома, к тому времени уже отстраненный правительством от должности вице-короля. В течение пяти дней городские власти были не в состоянии обуздать движение. По всей Каталонии бушевало пламя восстания. Правящие круги Каталонии оказались в очень тяжелом положении. С одной стороны, они были недовольны политикой Мадрида и выступали инициаторами борьбы за сохранение автономии своей провинции. Поэтому когда повстанцы выдвигали требования очистить Каталонию от войск, сократить поборы, наказать бесчинствовавших солдат, они поддерживали их или по крайней мере не препятствовали их выступлениям. Нередко представителей местной власти заставляли действовать подобным образом опасения, что иначе повстанцы расправятся с ними как с «предателями». С другой стороны, размах массовой борьбы, ее социальная направленность не могли не пугать правящие круги Каталонии и не вызывать у них желания подавить движение.

После того как 22 июля умер вице-король Кардона, Депутация оказалась единственной представительницей власти в Каталонии. Перед ней встала дилемма: либо обуздать стихийное движение, возглавив его, либо пойти на соглашение с испанским правительством и попытаться подавить борьбу масс, рискуя погибнуть под ее натиском. Депутаты выбрали первый путь. При этом они понимали, что смогут сохранить свои позиции лишь заручившись поддержкой извне. Такой силой стала Франция, тесные торговые и культурные связи каталонцев с которой существовали издавна. Хотя далеко не все мятежные силы и даже не вся аристократия сразу повернулись лицом к Франции, все же профранцузская ориентация одержала верх к концу лета 1640 г. среди руководителей движения. Возглавил его священник Кларис. 7 сентября было подписано соглашение с Францией. В ответ на распоряжение испанского правительства о подготовке к подавлению каталонского движения местные власти в начале сентября созвали кортесы, которые сформировали Хунту для обороны провинции.

Однако ни Оливарес, ни Кларис не спешили начать гражданскую войну. Мешало отсутствие средств и людей. Всю осень в Каталонии наблюдались волнения в городах и селах в связи с попыткой руководителей набрать военные отряды для защиты родины. Сопротивлявшиеся приказам о мобилизации крестьяне и горожане подвергались суровым наказаниям. С не меньшими трудностями сталкивался и Оливарес в своих попытках собрать силы для борьбы с каталонцами. Именно в те дни он теряет надежду на успешное решение каталонского вопроса. Он признается в одном из писем, что 1640 год стал «самым несчастным годом жизни испанской монархии»[25].

Оливарес намеревался использовать для борьбы с каталонцами португальских дворян. Однако и здесь его ждала неудача. 1 декабря 1640 г. произошел переворот в Португалии. Причины, вызвавшие его, во многом совпадали с причинами каталонского движения. Еще острее, чем в Каталонии, стоял в Португалии вопрос о независимости. Ведь Португалия хорошо помнила времена до установления испанского господства в 1580 г.

Включенность Португалии в испанскую монархию в наибольшей степени сказалась на ее международном положении. Ряд внешнеполитических и военных неудач Испании (начиная с гибели «Непобедимой армады») подорвали международный престиж Португалии, что выразилось в учащении нападений англичан и голландцев на португальские колонии и корабли. Часть заморских владений была потеряна, связь с оставшимися затруднена. И все же отношение к унии в Португалии не было ни однозначным, ни неизменным. Значительная часть крупной знати, хотя и была традиционно связана с заморской торговлей, сумела переориентироваться на иные источники получения доходов, и прежде всего от службы при дворе испанского короля. В этой ситуации она в целом сохранила свое экономическое положение. Сокращение колониальных доходов, видимо, сильно ударило по среднему и мелкому дворянству. Поэтому можно говорить о его объективной заинтересованности в отделении от Испании. В то же время существовала и субъективная причина: национальная монархия могла бы лучше обеспечить его выдвижение, чем служба королю в условиях соперничества с кастильским дворянством.