Европа нового времени (XVII—ХVIII века)

Социально-политическая программа ормистов была заострена против парламентов и вообще против особого кастового положения судейских чинов. Уже отсюда видно, как изменилась ситуация в Бордо по сравнению с этапом парламентской Фронды, когда бордосское плебейство склонно было видеть в парламенте своего заступника. Должны быть назначены справедливые судьи, которые решали бы все дела в 24 часа, заявлялось в «Манифесте бордосцев». Тяжущиеся будут защищать свои интересы сами, не должно быть ни адвокатов, ни ссылок на старые законы и прецеденты. Юриспруденция вообще бесполезна, ибо знание права не увеличивает добродетели. Можно считать близким к истине утверждение одного анонимного корреспондента Мазарини о том, что ормисты стремились покончить с продажностью должностей. Пока же этого не произошло, Ормэ обеспечивала своим членам разбирательство их взаимных споров внутри самой организации. Ормисты давали клятву в том, что они будут подчиняться судебным решениям Ормэ, выносимым путем арбитража или процесса перед назначаемым этой организацией трибуналом; апелляций на эти решения не допускалось. Когда Ормэ пришла к власти, в ее практике стало проявляться стремление поставить под вопрос само право на существование вышестоящих корпораций, наделенных особыми привилегиями. Известен случай, когда ормисты запретили корпорациям адвокатов, консулов биржи и «буржуа» участвовать в одной официальной процессии, заявив, что единственно законной корпорацией города является сама Ормэ, так как она включила в свои ряды членов всех других корпораций.

Все памфлеты ормистов заверяют в их лояльности королю, ненависти к Мазарини и верности принцу Конде. Руководители Ормэ не были республиканцами. Но та форма монархии, которую они считали идеальной, должна была в корне отличаться от существующей отсутствием многоступенчатого судейско-административного аппарата, вследствие чего местным народным собраниям (организованным по типу Ормэ) было бы возвращено естественное право народа самому отправлять правосудие. Следует отметить, что кругозор ормистов не ограничивался локальными рамками, они хорошо понимали общефранцузское значение своей программы. Ормистские памфлеты распространялись в Париже; в них говорилось, что бордосцы борются за возвращение всему королевству свобод, потерянных в последние столетия, и что пример Бордо вскоре будет одобрен всей Францией.

Нам неизвестно точное время и обстоятельства организации Ормэ. Открытая борьба ормистов с «отцами города» за власть началась с мая 1652 г. и сразу же приобрела очень резкий характер. Ормэ требовала провести чистку парламента от советников, подозреваемых в мазаринизме, и организовывала нападения на них; парламент и ратуша, опираясь на содействие Конти, пытались запретить сходки ормистов. Происходили постоянные стычки между отрядами ормистов и буржуа. 24 июня 1652 г. большой отряд вооруженных буржуа, стремясь разогнать ормистов, вторгся в ремесленный квартал Сен-Мишель. Там их встретили баррикадами и после трехчасовой борьбы отразили. Ормэ перешла в контрнаступление. 25 июня ормисты захватили ратушу и городской арсенал, после чего их 3-тысячный отряд двинулся на квартал богачей Шапо-Руж. Преодолев ожесточенное сопротивление противника (с обеих сторон действовала артиллерия), Ормэ одержала решительную победу, получив полное господство над городом.

27 июня собрание Ормэ избрало из своей среды «Палату 30-ти» для контроля над муниципалитетом и осуществления высшей исполнительной власти в городе. 29 июня оно же решило немедленно изгнать неугодных парламентариев и уволить воевавших с ормистами офицеров городской милиции, заменив их своими людьми; принца Конти предупредили, что все эти меры будут приняты независимо от его согласия. Смирившийся с таким поворотом дел Конти стал считаться с Ормэ как с единственной реальной властью в Бордо. 21 августа ормисты установили свой контроль над городской финансовой комиссией, ранее зависевшей от Бордосского парламента. Правда, ни парламент, ни муниципалитет не были распущены, но было бы явной натяжкой видеть в этом, вслед за Э. Коссманом[23], показатель некоего мелкобуржуазного благодушия Ормэ. Все что мы знаем об Ормэ говорит о ней как об очень решительной организации, никогда не останавливавшейся перед применением насилия. У ормистов и не было повода к нерешительности — ни в рамках, ни за рамками Ормэ не возникало каких-либо широких течений, отходивших влево от ее основной платформы. Сохранение старых учреждений объяснялось чисто тактическими соображениями. Фактически же и «охвостье» парламента, и ратуша, в которую Ормэ удалось провести своих представителей, действовали под полным контролем собственно ормистских органов — Большого совета Ормэ и «Палаты 30-ти».