Европа нового времени (XVII—ХVIII века)

При всем различии старообрядческой и официальной церквей у них было нечто общее — враждебность в отношении к светской культуре, к гражданскому образованию. Протопоп Аввакум в «Беседе о внешней мудрости» страстно выступал против интересующихся астрономией, философией, обрушивая свой гнев на «альманашников и звездочетцев… злодейщиков». Но, будучи в оппозиции к властям духовным и светским, идеологи раскола логикой вещей оказались в стане критиков и обличителей существующего строя. Тот же Аввакум в своих сочинениях осуждал царя Алексея Михайловича, не желая принимать санкционированного князьями церкви чрезмерного возвеличения монарха: «А ныне у них все накось да поперег: жива человека в лице святым называ»[62]. Обращаясь к сюжетам легендарно-историческим, Аввакум недвусмысленно дает понять, что его обличения глубоко современны и относятся к царской особе. И после вступления на трон Федора Алексеевича «огнепальный» протопоп находит возможности из заточения через единомышленников нарушить благолепие пышного празднества в Москве в начале 1681 г., когда там «безстыдно и воровски метали свитки богохульные и царскому достоинству безчестныя». Враги обвинили Аввакума в том, что он, сидя в тюрьме, «на берестяных хартиях начертывал царские персоны и высокия духовные предводители с хульными надписаниями и толковании»[63]. Один из активных сторонников старообрядчества, С. Денисов, составил «Виноград Российский» — сборник житий пострадавших от репрессий мучеников за старую веру.

О сложности и неоднозначном характере происходившей на религиозной почве идейной борьбы свидетельствует полемическое сочинение инока Ефросина, в котором он осудил самосожжения старообрядцев. Выступая против пессимистического восприятия мира, он именует жизнь человека «великим даром божьим». Тот, кто толкает на самоубийство, представляется Ефросину врагом «светлой России»[64].

Консервативно-охранительные начала в деятельности православной церкви проявились также в борьбе против проникновения «латинства». Впрочем, лютеранам и кальвинистам разрешили в России иметь свои церкви в отличие от католиков. Патриарх Иоаким столь же яро и последовательно проводил эту линию, как и против раскольников. Но в данном случае ему пришлось столкнуться с серьезным противодействием в правящих сферах, не говоря уже о том, что объективный ход событий вел к сближению с культурой Запада. В кругах ученых монахов, чаще всего выходцев с Украины и из Белоруссии, идеи «западничества» были сильны. Симеон Полоцкий пользовался особым расположением царского дома и таких влиятельных вельмож, как В. В. Голицын.

Однако Иоакиму удалось осуществить репрессивные акции, направленные против сторонников сближения с Западом. Так, после падения Софьи при поддержке партии Нарышкиных он добился отстранения от дел и казни Сильвестра Медведева — соратника Симеона Полоцкого, известного писателя. Патриарх настоял на проведении судебного процесса над «еретиками» К. Кульманом и К. Нордерманом. Кульман недолго пробыл в России, куда приехал проповедовать свое учение. Он был последователем мистически настроенных западноевропейских авторов, которых осудили и предали смертной казни церковники Саксонии и Империи.

Суть нового учения состояла в том, что оно предрекало неизбежность кровопролитных войн между христианским и мусульманским мирами. Эти катаклизмы должны в итоге привести к тому, что «будет едино стадо и един пастырь». Враждующие религии погибнут, и на их месте утвердится новое вероучение — езуелитское, отличающееся не только от христианства и мусульманства в целом, но и от каждого из их течений и оттенков. Сторонники этой теории тем самым предсказывали крах и православной религии. Кульман энергично взялся за распространение своих взглядов в России. Против Кульмана объединились церковные иерархи и лютеранское духовенство, его обвинили в действиях, вредящих России, что последний решительно отрицал во время допросов с пристрастием. Финал был трагичным: «еретиков» приговорили к лишению жизни. В октябре 1689 г. Кульмана и Нордермана сожгли в срубе на Болотной площади Москвы.

Организаторов расправы пугали не только религиозные построения Кульмана. Во время допросов выяснилось, что проповедник отстаивал взгляды, согласно которым осуждалось существующее устройство общества. Кульман утверждал, что после осуществления развиваемой им идеи «явится всякая правда… а царей, и королей, и великих государей, князей, и иных вельмож не будет, а будут все ровные и все вещи будут общественные, и нихто ничего своим называть не будет». Следователи заключили, что взгляды Кульмана перекликаются с некоторыми положениями русских раскольников. Но никакими гонениями и казнями уже невозможно было поддержать сильно пошатнувшийся авторитет православной церкви, которая переживала глубокий идейный кризис и все более теряла свое место в обществе.

Глава 4 АНГЛИЯ В 1660–1689 ГОДАХ