Европа перед катастрофой, 1890–1914

Исследования основывались только на фактах: условия для сна и отдыха, интимной жизни, диета, санитария, даже качество воздушной среды не соответствовали базовым человеческим потребностям. Профессор Хаксли подсчитал, что для нормальной жизнедеятельности человеку необходимо 800 кубических футов воздуха [130]. Даже в работном доме имелось 300. В трущобах люди ютились по три человека в спальнях размером 700 кубических футов или по восемь-девять человек с детьми в пространстве, измерявшемся 1200 кубическими футами. В комнатах кишели паразиты, лист бумаги на полу служил самодельным туалетом для испражнений; рыба по воскресеньям была единственным источником протеина для семьи из восьми человек – каждая порция измерялась двумя с половиной унциями. Дети выглядели чахлыми и бледными, с гнилыми зубами. Если кто-то из них посещал школу, то смиренно сидел за партами или спал. Плодами бедности были неграмотность, апатия и болезни. В трущобах человек погибал как личность. Во многих деревнях положение было не лучше. В деревенском доме Оксфордшира семья из восьми человек имела в своем распоряжении только две кровати и два тонких одеяла на всех. В доме Йоркшира супруг, супруга и пятеро дочерей вынуждены были умещаться на двух кроватях и спать на чердачном полу. В Сомерсете мать с тремя детьми спала в одной комнате, и ее же пятеро детей разного пола в возрасте до девятнадцати лет – спали в другой.

Условия жизни неквалифицированных рабочих ничем не отличались от существования в трущобах. На химическом заводе Шофилда в Глазго рабочие в 1897 году, когда отмечался бриллиантовый юбилей королевы, получали 3 или 4 пенса за час каторжного труда, работая двенадцать часов в день семь дней в неделю посреди ядовитых испарений без перерыва даже на обед ¹³. Они ели, стоя у горнов, а если не выходили на работу в воскресенье, то на следующий день их штрафовали, лишая дневного заработка. Лорд Оувертун, владелец завода, филантроп, ежегодно выделявший на благотворительность 10 000 фунтов стерлингов, был видным членом обществ соблюдения воскресенья и воскресного отдыха. В других отраслях промышленности рабочего могли подвергнуть аресту за самовольную отлучку. Если же он обращался за разрешением не выйти на работу, то ему могли отказать. Если все-таки он осмеливался остаться дома, то его на целый день отправляли в кутузку ¹⁴. В лучшем положении были квалифицированные рабочие, объединенные в Англии в цеховые профсоюзы, старейшие в Европе. Они составляли примерно пятую часть всех взрослых мужчин-рабочих, самый высокий процент по сравнению с другими странами, имели собственную систему социального и пенсионного страхования, поддерживаемую солидными фондами, и покупали продукты и товары по низким ценам в своих кооперативах. Тем не менее и они были беззащитны перед крупным капиталом, и угроза безработицы постоянно висела над ними дамокловым мечом.

Экономика Англии восстановилась после депрессии девяностых годов и в целом была на подъеме, можно сказать, процветала. Грузоперевозчики и судостроители, банкиры и фабриканты ощущали прилив сил, угольные шахты работали на полную мощь. В химической, электрической и других новых отраслях промышленности британцы не проявляли такую же предприимчивость, как их некоторые зарубежные конкуренты, но и в этих сферах предприятия, несмотря на трудности, тоже добивались определенных успехов. Тем не менее диспропорция в распределении доходов не сокращалась, а увеличивалась. В то время как богачи продолжали вести роскошный и праздный образ жизни, покупательная способность основной части населения неуклонно снижалась, что не могло не сказаться на физической деградации людей. Минимальный стандартный рост рекрута британской армии ¹⁵ был понижен с пяти футов трех дюймов, установленных в 1883 году, до пяти футов в 1900-м.