Европа перед катастрофой, 1890–1914

В 1905 году предстояли всеобщие выборы и уступки стали неизбежны. Заманивая избирателей из рабочего класса, консерваторы назначили Королевскую комиссию по трудовым конфликтам, которой поручалось подготовить доклад о восстановлении принципа иммунитета от ответственности. Она даже разрешила принять закон о трудовых конфликтах, отменявший режим «Тафф Вейл»: проект рассматривался в комитете, прошел два чтения в палате общин, но дальше этого дело не пошло. Комиссия серьезно занялась проблемой безработицы, по ее предложению был принят закон о безработице, в соответствии с которым были созданы биржи труда, регистрировавшие безработных, помогавшие трудоустраиваться и в отдельных случаях выплачивавшие компенсации. Однако закон действовал только в Лондоне и, в сущности, носил характер инструмента для латания социальных дыр. Тори не располагали программой реального социального исцеления, потому что не хотели заниматься этим, по их мнению, ненужным делом.

Либералам, как партии меньшинства, была необходима поддержка рабочего электората, чтобы выиграть, и выиграть с таким преимуществом, которое позволило бы им освободиться от ирландского кошмара. Появление независимых кандидатов на избирательном поле означало бы для них катастрофу. В трехстороннем состязании они могли потерять голоса и в такой ситуации нуждались не в обычной поддержке, а в альянсе. Лейбористы в лице Рамсея Макдональда готовы были прислушаться к их запросам. В 1903 году Макдональд и Герберт Гладстон, главный «кнут» либералов, тайно договорились о том ³³, что либералы не будут притязать на тридцать пять мест в обмен на союзничество членов парламента, избранных от трудящихся. Кейр Харди, с которым никто не консультировался, посчитал соглашение не только предательским, но и излишним. Либералы все равно поняли бы, что без голосов рабочего класса они бессильны, и им пришлось бы обращаться за поддержкой к лейбористам или идти «путем тори»³⁴.

Всеобщие выборы состоялись в середине января 1906 года, растянувшись, как и полагалось, на две недели. Ведущее место занимали все острейшие проблемы последних трех лет: китайское рабство, протекционизм и свободная торговля, школьные налоги, «Тафф Вейл». «Китайцы на холмах Уэллса? – вопрошал риторически Ллойд Джордж: – Боже упаси!» Голоса демагогии и иррациональности укрепили общественную уверенность в том, что пребывание тори у власти слишком затянулось, и этот вывод был справедлив. Народу захотелось перемен, и он получил их.

Либералы победили с гигантским преимуществом. Они вернулись в парламент, имея беспрецедентное большинство мест: 513 против 157. Не все эти места были завоеваны их собственными силами. 53 места принадлежали лейбористам, 29 из которых были выиграны Комитетом рабочего представительства, и они впервые организовались в палате общин в партию с собственными «кнутами». Остальные 24 места принадлежали тред-юнионистам, называвшим себя «либ-лейбами», повиновавшимися либеральному «кнуту» и не смыкавшимися с Лейбористской партией до 1909 года. Эти 53 лейбориста и 83 ирландца помогли либералам завоевать абсолютное и практически несокрушимое парламентское большинство численностью 356 человек. Но и без лейбористов и ирландцев либералы располагали собственным большинством в 220 голосов, что освобождало их от необходимости устанавливать дружеские связи с какими-либо сторонними группами. Впервые они получили то, чего давно добивался Гладстон: эту «ужасную аномалию»³⁵, как выразился один тори, имея в виду либеральное большинство, независимое от ирландского электората.

Достижения лейбористов представлялись еще более впечатляющими ввиду их последствий. Приятель сэра Альмерика Фицроя, потерявшего депутатское место от Ланкашира, объяснял свое поражение возрастанием значимости рабочего движения. Он связывал неудачу не с тарифами или какими-то иными проблемами, а с убежденностью, впервые зародившейся в рабочем классе, в том, что социальное спасение зависит от них самих.

В знак признания появления новой силы на политической арене Джона Бёрнса назначили президентом Совета местного самоуправления, и он стал первым представителем рабочего класса, занявшим государственный пост. «Поздравляю вас, сэр Генри, – написал он в ответ Кэмпбеллу-Баннерману, новому премьер-министру, который и предложил ему эту должность. – Это самое знаменательное из всех ваших назначений»³⁶. После недельного пребывания в рядах правящего класса Бёрнс сказал Беатрисе Вебб: «Я чувствую себя совершенно другим человеком, чем неделю назад». Ему настолько понравилось иметь правительственную должность, что он процитировал сэру Эдуарду Грею строчку из произведения натуралиста Гилберта Уайта: «В июне у черепахи поднимается настроение, и она идет на кончиках своих лапок».