Европа в окопах

В его мозгу волевой двигательный центр по нервным путям мгновенно вышлет приказ к действиям в спинномозговые области, а те тотчас передадут его мышечным волокнам, из которых состоит каждая мышца; комплекс мышечных волокон вызовет соответствующее мускульное сокращение, необходимое для требуемых движений; одновременно расслабляются другие мышцы, которые могли бы этому движению воспрепятствовать. И в результате сложного взаимодействия нервных импульсов и мускульной механики…

…Солдат поднялся над бруствером окопа и бросился вперед.

В этот миг траектория его движения скрестилась с траекторией пули, летевшей в противоположном направлении как раз на уровне его груди. Наткнувшись на тело солдата, пуля попыталась продолжить свой путь…

…Она прорвала кожу и поверхностные мышцы между третьим и четвертым ребром и пробила плевру. Одновременно с ней в полость плевры проник воздух, и легкие мгновенно сморщились и прижались к отверстию, через которое пуля тем временем проникла дальше, в околосердечную сумку; через околосердечную сумку она попала в стенку сердца, пробила ее и разорвала. Сердце совершило еще несколько сокращений, но подаваемая им кровь не идет уже только предуказанным, нормальным путем, но гораздо больше и легче выливается через отверстие от пули в сердечную сумку, а поскольку снаружи сумка заперта прижатыми сморщенными легкими, кровь собирается здесь под давлением в быстро увеличивающемся количестве до тех пор, пока сердце вообще больше не может двигаться и механически останавливается.

Тогда останавливается и все кровообращение, прекращается поступление крови, а тем самым и кислорода к работающим мышцам, а главное — к мозгу, который сразу же обескровливается, теряется сознание, мозг перестает отдавать приказы к мышечной деятельности, прекращается функционирование всего организма…

Солдат падает.

Когда его тело прикоснулось к земле, он был уже мертв.

Человек умер.

И это все.

В ЗАКЛЮЧЕНИЕ

«…Для Пруссии — Германии невозможна уже теперь никакая иная война, кроме всемирной войны. И это была бы всемирная война невиданного раньше размера, невиданной силы. От восьми до десяти миллионов солдат будут душить друг друга и объедать при этом всю Европу до такой степени дочиста, как никогда еще не объедали тучи саранчи. Опустошение, причиненное Тридцатилетней войной, — сжатое на протяжении трех-четырех лет и распространенное на весь континент, голод, эпидемия, всеобщее одичание как войск, так и народных масс, вызванное острой нуждой, безнадежная путаница нашего искусственного механизма в торговле, промышленности и кредите; все это кончается всеобщим банкротством; крах старых государств и их рутинной государственной мудрости, — крах такой, что короны дюжинами валяются по мостовым и не находится никого, чтобы поднимать эти короны; абсолютная невозможность предусмотреть, как это все кончится и кто выйдет победителем из борьбы; только один результат абсолютно несомненен: всеобщее истощение и создание условий для окончательной победы рабочего класса.

Такова перспектива, если доведенная до крайности система взаимной конкуренции в военных вооружениях принесет, наконец, свои неизбежные плоды».

Фридрих Энгельс, 1877 год,

из «Введения к брошюре Сигизмунда Боркхейма

„На память ура-патриотам 1806–1807 годов"»

«Если эта война и имеет какой-то смысл, он может заключаться лишь в том, в чем состоит смысл всякого иного зла: оно должно быть чем-то оправдано. А оправдать войну можно одним способом — сделав ее начисто невозможной раз и навсегда, то есть невозможной для повторения; это будет достигнуто, когда люди всем своим существом, всеми усилиями добьются такого положения, которое с полной гарантией исключало бы возобновление войны. Новая жизнь, новое общество должны быть построены — причем такая жизнь и такое общество, которые всей своей сущностью сделали бы невозможным возврат этой чертовщины…

Быть может, тысячи, сотни тысяч людей решат, что я несу бред; они ответят мне, что такая задача невыполнима, что войны будут всегда, до скончания света, что они естественны, рождены самой сутью человека, общества, планеты, вселенной.

Но я говорю не о том, что возможно или невозможно: я говорю о том, что необходимо».

Ф. К. Шальда, «Творец и общество», 1918

Этот роман был написан после второй мировой войны, в 1976 году, когда в одной только Европе было накоплено столько атомных бомб, что и десятой их части хватило бы для уничтожения всех городов мира. В ту пору, если разложить на всех жителей нашей планеты — без учета возраста, — на каждую голову приходилось количество взрывчатых веществ, соответствующее 16 (шестнадцати!) тоннам тринитротолуола.

М. В. К.

ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА

— Я полагаю, что литератор должен браться за перо, когда не писать не может.

Когда какая-нибудь проблема, наболевший вопрос настолько его тревожат и взывают к решению, что он уже не в силах от них избавиться, должен попытаться искать и найти решение, ответ.