Европа

— Не знаю. Я уснул. Когда я проснулся, вы уже ушли… Почему вы не взяли лодку? Вода ледяная, вы могли утонуть… Как вам пришло в голову вернуться вплавь…

Она перестала обгладывать косточку.

— Не понимаю.

— Я просто говорю, что забеспокоился, когда проснулся — а вы ушли и…

Она покачала головой.

— Но постойте, — сказала она мягко. — Постойте, постойте… Я же ни разу не была на этом острове. Правда, вы обещали отвезти меня туда. Вам приснилось… Мы наметили эту прогулку на завтрашний вечер, после нашей с вами первой встречи… Вспомните. И как я могла вернуться вплавь? Я не умею плавать… Что произошло, Жан? Что, в самом деле, произошло? Вы так на меня смотрите, как будто я вас пугаю… Что случилось?

Голос отказывался повиноваться. В конце концов Дантес обрел некое его подобие и выдавил:

— Где Мальвина?

— Сегодня утром мама уехала на машине и еще не вернулась. — Она засмеялась. — Я не очень волнуюсь, что ее так долго нет, она собиралась не в ближний путь… Представьте, она заявила, что получила письмо от графа Сен-Жермена. Ему-де срочно нужно видеть ее по одному неотложному делу, а поскольку он вроде бы не успевает приехать сюда так быстро, как того требуют обстоятельства, он назначил маме встречу в Венеции, на балу у графа Дориа, в тысяча восемьсот тридцать пятом году… Не делайте такое лицо. — Она взяла очередную вишню и откусила маленький кусочек. — Вы же знаете маму. Она неисправима. Думаю, она не смогла бы жить, не напуская на себя таинственности. Впрочем, это очень выгодно для роли ясновидящей… Прошу прощения, «предсказательницы будущего». Она говорит, что теперь только на это и способна: предсказывать будущее торговкам и влюбленным горничным. Похоже, что с течением веков магическая сила, даже самая выдающаяся, угасает, и приходится довольствоваться малым. Вот вам и теория «энтропии», затухание всякой энергии, угасание и упадок почти всего в мире… Возьмите, к примеру, нашего дорогого Путци. Ма утверждает, что в шестнадцатом веке он был основоположником и главой общества розенкрейцеров и в этом качестве правил судьбами самых знаменитых людей, а его секретари и слуги — судьбами простых смертных. Сейчас он даже не способен вызвать дождь. К тому же утрата могущества повергла его в такую депрессию, что он окончательно плюнул на весь мир. Он больше не желает им заниматься. Ни во что не вмешивайся, никому не мешай. Все опротивело. Кстати, недавно на Чили обрушилось цунами. Так вот, он и пальцем не пошевельнул, чтобы предотвратить катастрофу. Это что-то вроде принципа… Как сказать? «Ну и черт с ним, раз оно так». Я думаю, в последний раз он попытался реализовать свой сверхъестественный дар несколько лет назад в Монте-Карло, он играл в рулетку. И все проиграл. Но вам наверняка известна репутация нашей семьи, дорогой Жан. Мы сборище шарлатанов. В газетах даже писали, что мама специализировалась на злоупотреблении доверием…

Голос был резковатый и прерывистый. ЭТО БЫЛ ГОЛОС МАЛЬВИНЫ.

Дантес попятился. Ужас завывал у него внутри, разъяренный зверь в клетке — его сердце. Прижавшись к стене, закусив губы, он смотрел на ту, кого застал врасплох сидящей В ИНВАЛИДНОМ КРЕСЛЕ В ИНВАЛИДНОМ КРЕСЛЕ, пока она не успела обрести свою истинную внешность, но голос и фальшиво непринужденная и насмешливая интонация, так хорошо ему знакомые, уже выдали ее, и вряд ли требовались еще какие-либо доказательства. В течение нескольких минут он сознавал, что Эрики не существует, не существовало никогда, что не ее он встретил во дворце Фарнезе, а Мальвину, которая разыскала его, чтобы снова подчинить своей власти. С самого начала существовала только одна женщина, и по злой воле чьего-то воображения, посредством наркотика или даже — будем смотреть фактам в лицо — какой-то мощной и страшной гипнотической силы он видел ее сейчас в облике пленительной молодой девушки, которая невинно улыбалась и поедала вишни, сидя в кресле, обличающем ее преступление. ЭРИКИ НИКОГДА НЕ БЫЛО КАК НИКОГДА НЕ БЫЛО ЕВРОПЫ ОДНА ТОЛЬКО СТАРАЯ ЦИНИЧНАЯ ВЕДЬМА МЕЧТАЮЩАЯ О ВЛАСТИ И МОГУЩЕСТВЕ И РАЗРУШЕНИИ БРЕДОВЫЕ ГАЛЛЮЦИНАЦИИ ЛОВУШКИ ИЛЛЮЗИИ ПОД ИМЕНЕМ КУЛЬТУРЫ ПРЕЛЕСТНЫЕ МАСКИ ПРЕЛЕСТНЫЕ МАСКИ ПРЕСТУПЛЕНИЕ РАСКРЫЛОСЬ БЕЗУМИЕ потом все успешно закончилось, нежная преданность наконец возобладала и остановила головокружительное падение в бездны небытия и отчаяния. Может быть, ему помогла и даже спасла его музыка, доносившаяся откуда-то издалека, видимо, с другого берега озера; он узнал новый, только что сочиненный концерт Моцарта. А в небе как будто прояснело, и хотя он ни на минуту не усомнился в том, что это очередная иллюзия, он узнал тихий светлый взгляд, словно взятый у Валери. Он сделал жалкую попытку улыбнуться и, напрягши лицевые мускулы, почувствовал, до какой степени исказились его черты.

Он шагнул вперед:

— Эрика, надо бороться…

Она опустила на колени ладони, полные вишен.

— За что?