Европейская новелла Возрождения

Только такое сравнение и можно подобрать для простодушного молодого человека, который женился на вдове, злой и взбалмошной. И часто случается также, что, поскольку он намного моложе ее, она принимается его ревновать, ибо свежесть и красота молодого человека делает ее жадной и ревнивой, и она хотела бы всегда держать его при себе и владеть им безраздельно. Такая женщина подобна той рыбе, что живет в воде, которая по причине большой жары застоялась, потеряла свое быстрое течение и загнила, и оттого рыба, что живет в этой воде, хочет найти свежую воду и ищет ее, и когда она ее находит, то и оживает. Так же бывает и с женщиной в летах, когда она находит себе молодого мужа и его гладкое тело ее обновляет. Но знайте, что нет испытания, которое вызывало бы у молодого человека большее отвращение, чем это, и вредило бы так его здоровью. Он как путник, которого мучит жажда и он пьет прокисшее вино, не замечая вкуса, по после у него во рту плохой привкус от того вина, что он выпил, и больше он не станет его пить, коль сможет купить себе другого вина; так же и с молодым человеком, имеющим старую жену, — конечно, он любить ее будет не больше, чем молодая жена любит старого мужа. Многие из скупости женятся на старухах, но глупы же и эти последние, ибо, хоть мужья и служат им, но никогда они не будут им верны. И еще глупее старый человек, который ничего лучше не может придумать, как жениться на молоденькой. Как увидишь такое, смешно делается, ибо известно, чем такой брак кончается. Если старик берет молодую жену, ему очень повезет, коли она согласится за ним ходить; даже и подумать противно, как это молодая женщина, нежная и благоуханная, может терпеть подле себя старика, что всю ночь кашляет, харкает да кряхтит, чихает и потеет; чудом будет, коли она смолчит, слыша рядом его отрыжку от больной печени или других хворей, в которых нет у стариков недостатка. И так получится, что один из них вечно будет другому поперек дороги. Подумайте, разумно ли совмещать две вещи несовместные? Да это все равно, что посадить в один мешок кошку с собакой, и они там передерутся насмерть. И случается часто, что такие муж и жена не отказывают себе ни в чем и безрассудно сорят деньгами, впадая из-за этого в нищету. И случается также, что старый муж или старая жена становятся все ревнивее и жаднее и этим только еще больше портят дело. А когда молодые любезники видят красивую юную даму замужем за эдаким старым дураком, они тотчас расставляют свои сети, рассчитав, что она скорее туда попадется, нежели другие, у кого мужья молоды и ловки. И бывает, что старуха берет себе молодого мужа, а тот женится на ней из-за денег, но отнюдь не по любви, и они крепко ссорятся и деньги тратят без разбора и без толка, отчего также впадают в бедность. И знайте, что настойчивость старухи губит жизнь молодого мужа: не о том ли говорит Ипокрас[159], non vetulam novi, cur moriar?[160] И часто такая старуха, будучи замужем за молодым, становится столь жадной на любовь и столь ревнивой, что бесится от злости, и куда бы ни пошел муж — в церковь ли или в другое какое место, ей все кажется, что ее обманывают, и только одному богу ведомо, что за муки и терзания муж от нее принимает и какие наскоки выдерживает. Никогда молодая жена не станет ревновать, как старая, а если и приревнует, так быстро от сей напасти излечится. А муж старухи так ею заморочен, что он с другой женщиной и заговорить-то не смеет, разве что с пожилой какой-нибудь, и при эдакой жене состарится он за год так, как не состарился бы и за десять лет с молодой. Старуха из него все соки высосет, загубит он в сварах да ссорах свою жизнь и горестно окончит свои дни.

Из «Ста новых новелл» [161] Аноним

Новелла XXXI

Рассказана монсеньером де ла Бард[162]

Некий нашего королевства дворянин, оруженосец славный и с громким именем, живучи в Руане, влюбился в одну красавицу и всячески старался войти к ней в милость. Но Фортуна столь была ему супротивна, а дама так к нему нелюбезна, что под конец, как бы отчаявшись, прекратил он свои домогательства. И, может статься, не так уж он был неправ, ибо дама этот товар забирала в другом месте, а он не то чтобы знал об этом доподлинно, однако же слегка догадывался.

Все же тот, кто ею услаждался, знатный рыцарь и человек многомощный, был так к оному оруженосцу близок, что вряд ли скрыл бы от него что-либо, кроме этого дела. Правда, часто он ему говорил:

— Знай, друг мой, что в здешнем городе есть у меня зазноба, от которой я совсем без ума; ибо когда я так устану в пути, что силой меня не заставишь паршивенькой мили проехать, так стоит мне с нею остаться, как я проскачу три или четыре, а из них две без передышки.

— А не дозволите ли вы мне обратиться к вам с мольбой или челобитной, чтобы только мне узнать ее имя?

— Нет, честное слово, — отвечал тот, — ничего больше ты не узнаешь.