Европейская поэзия XIX века

Жив еще, жив он. Там, на Балканах,
лежит и стонет в крови горючей
юнак отважный в глубоких ранах,
в расцвете силы юнак могучий.

Обломок сабли он бросил вправо,

отбросил влево мушкет свой грубый,
в очах клубится туман кровавый,
мир проклинают сухие губы.

Лежит отважный. В выси небесной

исходит зноем круг солнца рдяный.
Жнея по полю проходит с песней.
Сильнее кровью сочатся раны.

В разгаре жатва… Пойте, рабыни,

напев неволи! Встань, солнце, выше
над краем рабства! И пусть он сгинет,
юнак сраженный… Но, сердце, тише!

Кто в грозной битве пал за свободу,

тот не погибнет: по нем рыдают
земля и небо, зверь и природа,
и люди песни о нем слагают…

Днем осеняет крылом орлица,

волк ночью кротко залижет раны;
и спутник смелого — сокол-птица —
о нем печется, как брат названый.

Настанет вечер — при лунном свете

усеют звезды весь свод небесный.
В дубравах темных повеет ветер —
гремят Балканы гайдуцкой песней!

И самодивы в одеждах белых,

светлы, прекрасны, встают из мрака,
по мягким травам подходят смело,
садятся с песней вокруг юнака.

Травою раны одна врачует,

водой студеной кропит другая,
а третья в губы его целует
с улыбкой милой — сестра родная.

«Где Караджа[54]

, расскажи, сестрица,найди, сестрица, мою дружину.
Душа юнака — моя расплата,—
пусть, бездыханный, я здесь остыну».

Сплели объятья, всплеснув руками,

и льются песни, и крылья свищут,
поют, летая под облаками,
дух Караджи до рассвета ищут…

Но ночь уходит… И на Балканах

лежит отважный, кровь бьет потоком,
волк наклонился и лижет раны,
а солнце с неба палит жестоко.

МОЯ МОЛИТВА Перевод А. Суркова

Благословен бог наш…