Европейская поэзия XVII века

Скажи, Амур, мальчишка злой,
моим упорством побежденный,
зачем, гордыней упоенный,
ты возмущаешь мой покой?
Я знаю, ты своей стрелой
пронзишь любое сердце разом,
столь метким наделен ты глазом,—
но есть ли толк в твоей стрельбе,
коль, сердце подчинив себе,
в живых ты оставляешь разум?

Ты власти сказочной достиг,

и велики твои владенья,
но все же камень преткновенья
мой разум пред тобой воздвиг,
и пусть ты в сердце мне проник,
пусть я люблю тебе в угоду,
насилуя свою природу,—
не вечно будет длиться плен —
я вырвусь из тюремных стен
и возвращу себе свободу.

Моя душа разделена

на две враждующие части;
одна, увы, — рабыня страсти,
другая — разуму верна.

И не потерпит ни одна,

чтоб верх взяла над ней другая,—
нет распре ни конца, ни края…
Но им — нн той и ни другой —
не выиграть смертельный бой:
обеих ждет погибель злая.

С Любовью шутим мы, доколе

мы близко не знакомы с ней…
Но коль она в душе моей,
то с нею справиться легко ли?
И все ж, Любовь, ты, в ореоле
своих бесчисленных побед,
меня не завоюешь, нет.
Душа не пленена тобою,—
лишь замок ты взяла без боя,
владельца же простыл и след.

Войска, овеянные славой,

мой разум кликнет, и с тобой
на бранном поле сердца — в бой
он вступит, долгий и кровавый.
Напрасно в ярости неправой
меня стремишься, злой божок,
ты у своих увидеть ног.
Я крикну и на смертном ложе,
что ты убил меня, но все же
ты победить меня не смог.

ИТАЛИЯ

ДЖОРДАНО БРУНО

* * *

Любви своей неся высокий стяг,
Я то в ознобе, то горю от страсти,
Воплю, безгласен, от такой напасти,
Дрожу в огне, смеюсь от передряг.

Я слезы лью, но пламень не иссяк.

Я жив, я мертв, я у страстей во власти.
Над морем слез пожары скалят пасти,
Вулкан и Тейя — кто мне худший враг?

Но я в самом себе люблю другого:

Кремня он крепче, я — летучий пух.
Он рвётся ввысь, а мой порыв потух.

Зову его — в ответ хотя бы слово.

Бегу за ним — его же нет как нет.
Чем я упорней, тем слабее след.

* * *

Даруя высшей истины прозренье
И отверзая темь алмазных врат,
Любовь прокралась в душу через взгляд —
Пришла, царит, и тяжко с ней боренье.

В ней прошлое находит повторенье,

В ее раю неистовствует ад.
Она сражает сердце наугад,
И жжет ее бессрочное горенье.

Но все ж, толпа, как истинного блага

Взыскуй ее и голос мой услышь:
Прозрей и зри, пред нею глаз не пряча —

Любовь не побирушка-бедолага,

И не она, а ты ее бежишь,
Бесчувственна, упряма и незряча!

ТОММАЗО КАМПАНЕЛЛА

О СЕБЕ