Европейская поэзия XVII века

О ты, что, натрудивши руки,
Воздвиглась ныне на Парнас,
Ты, что радеешь каждый час
О поэтической науке,
О Зара Янс, воспеть позволь.
Искусно ты владеешь сколь
Секретами стиховязания —
Опричь вязания чулок;
Неповторим твой дивный слог,
Не выдержит никто с тобою состязания.

Добротна каждая строка,

И я признаюсь поневоле,
Что проживет она подоле
Наипрочнейшего чулка,—
Покинь же дом сиротский, дай нам
Искусства приобщиться тайнам,
Перо послушное держи,
Пусть не проворство спиц вязальных
Тебя в краях прославит дальных,
А звонкие стихи летят чрез рубежи.

Один молодчик с Геликона

Вчера влетел ко мне, крича,
Что у Кастальского ключа
Приказ прочитан Аполлона
(Поскольку должный час настал,
Чтоб был прославлен капитал,
Тот, что твоим талантом нажит),—
Бог соизволил повелеть
Для всех, творить дерзнувших впредь,
Что пишущий стихи — пусть их отныне вяжет.

ЭПИТАФИЯ ФОККЕНБРОХУ

Здесь Фоккенброх почиет на века,
Прокурен и продымлен до предела.
Людская жизнь сопоставима смело
С дымком, легко летящим в облака;
Да, как дымок, его душа взлетела,
Но на земле лежать осталось тело,
Как отгоревший пепел табака.

ХЕЙМАН ДЮЛЛАРТ

МОЕЙ ДОГОРАЮЩЕЙ СВЕЧЕ

Свеча моя, пускай твой пламень быстротечный
Подспорьем станет мне, дабы мой ум постиг
Те знанья, что извлечь из груды мудрых книг
Очам людским дано, в пытливости извечной.

Мне книгой будь сама, чтоб жизни краткой суть

Я мог уразуметь в свой срок недолговечный,—
Благорассудный смысл, простой и человечный,
Ученья, что найдет от сердца к сердцу путь.

Фитиль чадящий твой, — прообраз жизни бренной,—

В кромешной тьме потух, но мне, сквозь смертный мрак,
Неугасимый свет, как вечной жизни знак,
Сияет в небесах красой своей нетленной.

ВЕЯЛЬЩИК-ВЕТРАМ

Я жертвую фиалки, лилии,
Охапки ярко-красных роз
И пурпурных цветов обилие,
В жемчужном блеске свежих рос,

Чтоб эти рдяные, лилейные

Цветы на ваш алтарь легли.
Вы побратались, тиховейные,
Со всеми странами земли,

Когда над сенью густолистою

Плывя в лазури наобум,
Вы, зелень всколыхнув душистую,
В ней пробуждали свист и шум.

Не оставляйте, ветры, милостью

Мое озимое зерно,
Чтоб росы пагубною гнилостью
Не отравили мне гумно.

ТРЕМ ВОЛХВАМ С ВОСТОКА

Для вас лазурь небес в ночи испещрена