Европейские каникулы (СИ)

Вечер затянулся: мы много говорили, смеялись, слушали, как поет милая девушка по имени Оксана. Её подруга играла на гитаре, постоянно сбиваясь с ритма, но, похоже, это уже никому не мешало… Когда Оксане надоело петь, она пересела от камина подальше и оказалась рядом со мной, а гитара перекочевала к стене, а потом каким-то образом оказалась у Валерки в руках. Я знал, что он умеет играть, но мне не доводилось его слышать. Пару раз я просил его сыграть, но он всегда отшучивался, что не умеет играть молча, а петь, по его мнению, он не умел…

Несомненно, играть он умел. Это было понятно даже тем, кто не знал о его музыкальном образовании: стоило ему начать перебирать пальцами по струнам, как в комнате все замолчали. Валерка, конечно же, тут же смутился, попытался отшутиться, но… Кто хоть раз пытался спорить с пьяной компанией, тот знает, насколько это бесполезно. По всей видимости, решив, что легче согласиться, чем спорить, Валерка, капитулируя, вздохнул и пересел поудобней.

Сначала он просто играл — всем известные песни. А пьяная компания подпевала. И громче всех — Оксана. Иногда мне приходилось прикрывать ухо ладонью, чтобы не оглохнуть. То ли заметив мои напрасные попытки не оглохнуть, то ли опьянев достаточно, Валерка перестал играть, а потом сообщил, что собирается исполнить никому неизвестную песню.

С самых первых аккордов я перестал слышать происходящее вокруг. Во-первых, эту песню действительно мало кто знал. К тому же, можно было со спокойной совестью сказать, что эта песня была мной заслушана до дыр… «Полчаса до весны» в Валеркином исполнении звучала на удивление мягко и нежно.

Можно ли влюбиться второй раз в того, кого и без того уже любишь? По меньшей мере, с того момента я точно знаю, что можно… Это сложно было не сделать, слушая его слегка хриплый низкий голос с характерным «р», которое в обычной речи было незаметно. Он умудрялся улыбаться, даже когда пел. А я… я внимательно следил за его длинными пальцами, бодро бегающими по струнам, и думал только о том, как бы не вскочить с места, не схватить его за руку и не утащить подальше от всех.

Пока он пел, в комнате было тихо. Пьяная компания, кажется, была заворожена не меньше меня. Нет, он был абсолютно не прав, когда говорил, что не умеет петь… Песня закончилась, началась другая, и еще одна. Я мог бы слушать его бесконечно. Но идиллию прервала всё та же Оксана.

— Здорово поёт, а!

— Очень, — согласился я.

— Слушай, вы ведь друзья, да? — Оксана подвинулась так близко, что уже почти завалилась на меня.

— Ну … типа того, — попытался уйти от ответа я. Но Оксана, похоже, интерпретировала мой ответ совсем иначе.

— Брат, что ли?

— Угу, — промычал я, срочно сделав вид, что мне очень-очень нужно пива. Хотя оно мне действительно было нужно.

Идиотское выражение на моем лице от Оксаны, по всей видимости, ускользнуло, потому что она как ни в чём не бывало положила руку мне на плечо и заговорщически тихо спросила:

— У твоего брата девушка есть?

И снова мне вдруг очень захотелось пить. Наверное, даже не стоит упоминать о том, что мне просто нужно было глупо улыбаться…

— Нет, девушки у него точно нет.

— Это хорошо, — радостно кивнула Оксана и, недолго раздумывая, направилась прямиком к Валерке.

Действительно, хорошо. По меньшей мере, для меня точно… Остаток вечера эти двое пели на пару, а я молча за ними наблюдал. Честно говоря, это было очень двоякое чувство. С одной стороны, я прекрасно знал, что Валерку женский пол интересовал приблизительно так же, как картины Пикассо — он на них смотрел издалека и мог даже отметить особо привлекательные экземпляры, но на этом его интерес и заканчивался. С другой стороны, мне совершенно не нравилось, как уже совершенно охмелевшая Оксана бесцеремонно вешалась на шею Валерке, лапала его по всему периметру, а он упорно делал вид, что всё в порядке.

К концу вечера он был достаточно пьян, чтобы на самом деле перестать замечать происходящее. По крайней мере, мне так казалось…

Когда стрелки часов перешагнули через верхнюю точку циферблата, Валерка поднялся, мило улыбаясь, попрощался со всей честной компанией и направился к выходу, на ходу сухо кивнув мне, чтобы я шёл следом. Вопреки моим предположениям, направились мы не в комнату, а к той самой смотровой башне, на которую договаривались идти пару часов назад.

До башни мы дошли молча. На мои попытки образумить не такого уж пьяного, как мне казалось, Валерку не лезть на самую макушку, тот только усмехнулся и бодро полез по отвесной ржавой лестнице. Мне не оставалось ничего другого, как лезть следом.

Высота никогда меня не пугала. Но здесь был особый случай: не больше десяти метров, но глядя вниз, можно было увидеть только абсолютную темноту. Да и в целом ощущения были странные: темноту под нами дополняли чёрные мрачные макушки деревьев вокруг и ясное звездное небо… Безумно красиво. И в то же время мрачно и жутко.