Европейский сезон

Безделье оказалось странным испытанием. Работы на площади Бьен никак не начинались. Флоранс уже сто раз решавшая, — не отказаться от контракта, пока он не подписан, все еще продолжала колебаться. Сидеть, ничего не делать и ждать было глупо и мучительно. С утра она сделала несколько звонков, и больше заняться оказалось решительно нечем. Жо, совершив до завтрака короткую пробежку, сидел в своей комнате, усердно читал, и даже что-то записывал в растрепанную тетрадь. К компьютеру он после памятной ночи не прикасался. Сначала Флоранс решила, что сын стал избегать воинственных игр, но потом, Мышка мимоходом обмолвилась, о том, что Жо ненавидит читать новости. По неистребимой мальчишечьей (да и вообще, мужской) привычке ему хотелось немедленно опровергнуть все те глупости, которые он вычитывал по поводу себя, Катрин, и всех событий той ночи. Жо сдерживался изо всех сил. Вероятно, иногда они с Мышкой украдкой обсуждали произошедшее. Найни, в отличие от хозяйки дома и Жо, уделяла самое пристальное внимание новостям. Маленькая слайв считала себя обязанной, когда Госпожа освободится, доложить обо всем произошедшем в мире за упущенный период. Пусть так и будет, — Флоранс не находила в себе сил вникать в изменчивые настроения прессы. Нужно срочно заняться какой-то сложной, трудоемкой работой, или.… Или пусть Кэт вернется. Просто невозможно представлять себе как она сидит в камере, смотрит в окно, затянутое сеткой, отворачивается от соседок, возможно, дерется с ними, защищая свой жалкий обед. Флоранс отдавала себе отчет, что совершенно неверно представляет себе условия, в которых мучается подруга. В последнее время многое пришлось узнать о тюрьмах. Конечно, сейчас камеры следственного управления переполнены. Но там нет ни сырых подвалов, ни заржавленных оков. Кэт приходилось бывать и в куда худших условиях. Все равно, — она такая независимая, такая свободолюбивая девочка. Она не выдержит. Адвоката к ней так и не пускали, выдвигая совершенно смехотворные причины.

Ныло сердце. День выдался пасмурным. Хотелось курить. А еще лучше, — пойти и влить в себя огненной жидкости из бутылки с наклейкой столь любимой Кэт. Флоранс сидела на веранде, закутавшись в теплую куртку подруги. Лето перестало быть теплым. Влажный ветер приносил от города запах копоти и горелой резины. Эта страна теперь вся целиком воняла как лагерь клошаров. Ну, скорее всего, это тебе только кажется. Муниципалитет делает все, чтобы вернуть туристов, чтобы социальные недоразумения были поскорее забыты. Еще неделя и на улицах не останется и следа буйства рокаев. И никакой вони. Ты предубеждена, потому что стала ненавидеть эту страну.

Телефон звякнул в комнате. Едва слышный короткий сигнал, но Флоранс почему-то тут же оторвала взгляд от мокрых крон деревьев и пошла в комнату. Собственно, зачем брать трубку? Элегантный золотистый дисплей мигал незнакомым номером. В последнее время Флоранс начинала ненавидеть изящное дорогое устройство, категорически отказывающееся приносить добрые вести. А ведь совсем недавно красивая покатая игрушка так приятно ложилась в ладонь.

Брать или не брать? Если опять кто-то из репортеров, останется только шмякнуть электронную тварь ценою восемьсот евро о стену. Нервы стали как туалетная бумага.

Флоранс еще раздумывала, а руки сами собой раскрыли телефон и поднесли к уху.

— Привет, это я, — голос Катрин звучал так ясно, как будто она находилась в соседней комнате.

— Привет, — прошептала Флоранс, зажмуриваясь и усилием воли скручивая в комок, отбрасывая все лишнее и мешающее думать.

— У меня только минутка, — легко сказала подруга. — Я подумала, и решила, что на свободе жить веселее. Так что я уже не в четырех стенах. Вполне официально. Как у вас дела?

— Все хорошо. Как я понимаю, у тебя появились определенные договоренности?

— Само собою. Наш мир, — мир компромиссов. Так что мне придется улаживать разные формальности.

— Это займет много времени?

— Рассчитываем управиться за две недели. Возможно, — чуть дольше. Возможно, и не "чуть".

— Понимаю. Мы подождем. Будь осторожна.

— Хорошо. Я уже давно осторожная девушка, — Катрин сделала едва ощутимую паузу. — Только… со мной всегда столько хлопот. Я не уверенна, — стоит ли меня ждать?

— Ну и дура, — спокойно сказала Флоранс. — Только посмей поискать и в этом вопросе компромиссы. Нет здесь вопроса. Ты обещала. И не только мне. Действительно, удивительно глупые мысли приходят тебе в голову.

— Ага, — высокая зеленоглазая дура, держащая трубку неведомо где, улыбнулась. — Тогда я спокойна. Ждите меня, пожалуйста. Вряд ли эта страна будет вновь счастлива меня видеть в гостях, но мне обещано, что я смогу забрать вещи. В любом случае, — я дам о себе знать. Извини, время вышло. Вы тоже будьте осторожны. Спасибо тебе. Я не буду дурой.

— Успеха, — прошептала Флоранс в замяукавшую гудками трубку и закрыла телефон.

В дверях торчала взъерошенная, без парика, Мышка:

— Госпожа?

— Да. Ее выпустили, но она уже где-то далеко. Даст о себе знать не раньше чем через две недели. Полагаю, — ей предложили отработать свободу.