Европейский сезон

— Наверное. Она бывает очень эксцентричной.

"Ягуар" взревел двигателем.

Флоранс и Жан смотрели, как машина остановилась у ограды. Девушка вышла, подхватив подол, сделала короткое, с полуоборота, движение. От удара босой пятки невысокие, сбитые из белых крашенных брусьев, ворота с треском распахнулись. Машина двинулась дальше, выбралась на дорогу и устремилась в сторону города.

— Что случилось?

Флоранс и Жак одинаково вздрогнули и обернулись. Перед ними стоял полуголый Эдвардс. На хозяине дома были только широкие пижамные штаны и ночные шлепанцы. "Проспал, скотина околдованная", — мрачно подумала Флоранс. Это было несправедливо, — Эдвардс выглядел не скотиной, а жутко разочарованным мужчиной. Крепким, ухоженным. Привлекательным. Несправедливо обиженным. Вызывающим сочувствие. Только несколько складок на, в общем-то, подтянутом животе чуть-чуть портили впечатление.

"А ведь я его готова убить", — поняла Флоранс. "Сунуть зазубренное жало ножа-насекомого прямо в эти брюхастые складки и вспороть до грудины. И такая липосакция доставила бы мне дикое удовольствие. Просто счастье, что я не ношу оружие".

— Катрин уехала, — пробормотал Жан.

— Я понял, — Эдвардс совершено дурацким жестом подтянул штаны. — Она пнула дверь, сказала — "я позвоню" и исчезла. Что случилось? Кто-нибудь мне может объяснить?

— Ничего страшного. С девушками так бывает, — сказала Флоранс. — Она позвонит.

Жан посмотрел на нее с испугом, — сейчас голос любовницы звучал ржавым скрежетом.

Эдвардс с ненавистью уставился на спокойную и красивую медноволосую даму. К кому относиться эта ненависть, — к женщинам вообще, или конкретно к несчастной мадам Морель, сама Флоранс не поняла и не хотела понимать.

— Она точно позвонит? — требовательно спросил Эдвардс.

Флоранс дернула плечом:

— Думаю, — да. Раз обещала. Но я ей не мама…

Выезжая из разбитых ворот, Жан с ужасом посмотрел на повисшие на петлях брусья.

— Я думал она занимается чем-то изящным, вроде легкой атлетики. Фло, тебе не кажется, что твоя родственница немного опасна?

— Не опаснее чем ты, когда болтаешь за рулем всякие глупости, — процедила Флоранс.

[1] Бронзулетки — ювелирные украшения, шузы — туфли, марафет— кокаин, марго — красивая проститутка, понтовая — лживая, обманная. (воровской жаргон).

[2] Рокай — отброс, сволочь.

[3] Каид — глава организованной по этническому признаку преступной группы.

[4] Эскаурдиризм — подслушивание звуков, сопутствующих интимным отношениям.

Глава 10

Пустынная улица Лиласа тянулась бесконечно. Флоранс сидела, прикрыв глаза. Жан благоразумно хранил молчание. Вот и дом.

"Ягуар" стоял у дома.

"Конечно. Она разумная, хладнокровная. Не будет Кошка разбиваться на пустынной утренней трассе. Побрезгует".

Сама Кошка, ссутулившись, сидела на ступеньках.

— Спасибо, Жан, — сказала Флоранс. — Ты меня невероятно выручил.

— О чем ты говоришь, Фло. Ты знаешь, — ты выглядишь очень бледной. Может быть…

— Спасибо, Жан, — процедила Флоранс. — Езжай, и не оборачивайся.

— Но ты позвонишь?

— Убирайся, и нечего не спрашивай! Мы позвоним. Всем… — Флоранс добавила короткое восточное слово, точный смысл которого так до сих пор не знала.

Жан даже не слишком изменился в лице. Машина укатила, а Флоранс пошла к дому.

Катрин смотрела исподлобья. Глаза у нее сегодня были цвета мутного бутылочного стекла.

— Что это за фокусы? — стараясь не хрипеть, поинтересовалась Флоранс.

— Это не фокусы. Мне просто не хотелось там оставаться.

— Почему так внезапно? Что случилось? Мне не вериться, что Эдвардс допустил какую-то вопиющую бестактность.

— Ты действительно хочешь знать? — Катрин покрутила головой, как будто ей жал воротничок, хотя на открытом платье, отсутствовало даже подобие ворота.

— Войдем в дом. Я сделаю кофе, а ты мне все расскажешь.

Катрин села за стол, и устало подперла голову руками. Флоранс включила кофеварку.

— Мышь, сгинь! — не оборачиваясь, сказала Катрин.

Флоранс оглянулась, но увидела лишь закрывающуюся дверь.

— Фло, перестань возиться, — так же, не оборачиваясь, сказала Катрин. — Не нужен нам кофе.

Флоранс посмотрела на напряженные плечи девушки и обошла стол.

— Хорошо. Расскажи мне спокойно — что случилось?

Катрин молчала. Глаза у нее были совсем тусклыми. Наконец, она внятно сказала:

— Я в дерьме.

— Ты можешь сейчас не ругаться?

— Я не ругаюсь. Это — констатация факта.

— Что конкретно случилось? Я в чем-то виновата?

— Да. Ты ничего не поняла. Вероятно, я бездарно объясняла.

— Что? Что произошло? Тебе было так плохо с ним?

— Нет, — Катрин поморщилась. — Ты не понимаешь. Я свой оргазм отхватила, если тебя именно это интересует.

— Тогда в чем проблема?

Девушка мрачно смотрела на подругу:

— Ты меня бросила. Просто поехала домой, ни сказав ни слова.

— Я должна была сидеть под дверью и ждать, когда вы выспитесь?

— Да!!! — Катрин взметнулась, едва не перевернув стол.

Флоранс отшатнулась.

Катрин рычала и выглядела по-настоящему страшно: