Европейский сезон

— Конечно, — с беспечной улыбкой согласилась Катрин. — Правда, во всех вчерашних сводках фигурировала стрельба. Полицейских ранено втрое больше. Наверное, им, наконец, поставили задачу своей грудью защищать машины честных налогоплательщиков?

— Случайность. Просто неудачная ночь для полицейских. В конце концов, пока никто из них не погиб.

— Шестеро полицейских умерло в госпиталях. Больше сотни тяжелораненых. Но на улицах действительно погибло лишь несколько незадачливых старичков. Полицейским везет, — просто чудо какое-то, — Катрин изящно развела ладонями и замерла в этой, — то ли древневосточной, то ли древнеегипетской, — позе.

Выглядела она потрясающе красивой. Даже татуировка, к которой Флоранс всегда относилась с двойственным чувством, сейчас выглядела безупречно дополняющим образ украшением. Действительно, зачем девочке бриллианты?

— Знаешь, Катрин, — с трудом вернулся к дискуссии Жан, — вряд ли стоит так драматизировать происходящее. Сложно представить что полиция скрывает собственные потери. В конце концов, на улицах хулиганят подростки. Несколько охотничьих ружей, бутылки с бензином. Скорее все это стоит считать идеологическим оружием.

— Сколько? — Катрин склонила голову к плечу. — Сколько у них стволов? Скажите мне, и я успокоюсь. Вчера, даже если судить по скупым официальным сводкам, пальба из огнестрельного оружия фигурировала ни менее чем в полусотне инцидентах. Значит — пятьдесят стволов? Или пятьсот?

— В любом случае, это только охотничьи ружья. Полицейского подстрелить чуть сложнее, чем дикую утку.

— Ой, и действительно, — Катрин выпрямилась. — Это вы, милые джентльмены, используете охотничье оружие исключительно по назначению. В большинстве спецподразделений магазинные дробовики числятся на штатном вооружении.

— Катрин, а ты бывала на настоящей охоте? — поинтересовался Эдвардс. Глаза его засветились, кажется, он был готов немедленно умыкнуть возлюбленную в далекие джунгли или саванны.

— Да, пару раз мне посчастливилось. Довольно увлекательно, как мне показалось.

— И ты молчала, когда я расхвастался насчет сафари? Так не честно.

— Но я же на настоящем сафари никогда не была. Только на доморощенной охоте, да на экскурсиях в заповедниках.

— Катрин у нас заядлая спортсменка, — сказала Флоранс.

Черт, кажется, в этом замечании могло бы быть и поменьше яда.

Жан с некоторым удивлением посмотрел на любовницу и сказал:

— Я ничего не понимаю в охотничьих трофеях, но не сомневаюсь что Катрин решительная девушка. Было бы интересно услышать, что бы гостья с другой стороны океана предложила бы нашим мягкотелым властям в качестве панацеи от безобразий.

— Правда, интересно? — Катрин продемонстрировала еще одну потрясающую улыбку. — Без проблем. Я бы предложила властям стать решительными. Официальный предводитель рокаев, этот Тамир, должен погибнуть завтра же. Случайно. Лучше, в братоубийственной перестрелке с соратниками. Комендантский час. Бронетехнику по окружной дороге. Жандармерия берет под охрану все стратегические пункты. Подразделения СРС входят в "горячие" пригороды. Любой задержанный с оружием в руках получает не меньше пяти лет "неба в клеточку". Да, — и все выплаты пособий эмигрантам приостанавливаются. Никаких исключений.

Молчание казалось очень долгим. Потом Жан неуверенно сказал:

— Отдаю должное твоей радикальности. Но, пожалуй, твой план противоречит любым представлениям о демократических свободах.

— Свобода, — это когда меня, и моих близких, никто не пытается убить, — Катрин мило заулыбалась, приподняла бокал. — Глупо, да? К счастью, я не претендую на министерское кресло. Обойдутся без моего скромного участия, правда?

Флоранс увидела зеленые глаза поверх бокала. Щеку искаженную и оплывшую сквозь линзу янтаря почти нетронутого коньяка. Жуткое лицо.

Катрин уже улыбалась хозяину дома. Флоранс потянулась за новой сигаретой. Таких страшных глаз у девочки никогда не было. Пятидесятилетняя, раздавленная жизнью баба. Проклятый опыт слишком меняет мировоззрение.

Разговор перешел на более безопасные темы. Жан рассказывал о Гаити, где ему пришлось побывать в прошлом году. Катрин поведала забавное предание о брачных обрядах индейцев хаяда. Служанка принесла еще кофе. Флоранс улыбнулась чернокожей женщине. Не Мышка. Та бы догадалась, что кофе совсем не нужен. По-крайней мере, мадам Морель кофе не нужен. И ничего не нужно. Добраться бы до постели.

— Мне, пожалуй, кофе хватит, — известила Катрин. — Я все-таки, спортсменка. Если уж грешить, то лучше выкурю сигару, — в руках у нее была "Монтекристо".

— Ничего себе, — сказал Жан. — Я был уверен, что ты вообще чуждаешься никотина. С твоим-то неистовым увлечением спортом.

— Ага, я вас все-таки шокировала? Сигара — обет университетской дружбы. Одна сигара в месяц. Шалость, не то, что многие, — по восемь сигарет за вечер изводят. Я прогуляюсь к пруду, если никто не возражает. Помедитирую в одиночестве перед сном, — Катрин встала, и не торопясь, и не оглядываясь, направилась по лужайке.